|
Я обратил внимание на то, что в Тифлисе уже можно было встретить электрические трамваи, о которых пока еще не слышали в Одессе. В целом Тифлис был красивым и современным городом. В то же время, эту характеристику можно было применить лишь к той его части, которую называли Европейской, поскольку в те дни Тифлис состоял из двух отдельных районов: Европейского и Восточного. Последний имел все приметы Востока — с его бродячими, вечно кричащими торговцами, суетой и разноцветным беспорядком. Когда жара в Тифлисе стала уже невыносимой, мы решили спустя несколько дней отправиться в Боржом - расположенный неподалеку горный курорт. Перед тем как оставить город, мы поднялись на фуникулере на вершину небольшой, находившейся в окрестностях Тифлиса горы для того, чтобы насладиться прекрасным видом на Тифлис и окружающие его места. Помимо благоприятного климата Боржом был знаменит минеральной водой своих источников, которую использовали в России как питьевую воду, аналогичную немецким зельцеской и преблауэрской. Здешний пейзаж поразил меня своей изысканностью и напомнил места у подножия Альп. Горы средней высоты были покрыты лесами, вокруг росли зеленые луга, и - что в те дни на Кавказе было редкостью - улицы и дороги содержались в хорошем состоянии. После жары в Тифлисе свежий, придающий силы воздух Боржома доставил нам особое наслаждение. На второй день после нашего прибытия с Боржом, войдя в комнату В., я увидел, как он вынимает из коробки свою манилу. Несмотря на сходство Боржома с альпийскими городами, он, вероятно, подумал, что пришел момент предстать перед обществом. «Не прогуляться ли нам по эспланаде?» — сказал он. Я вынужден был принять это предложение. Наша прогулка стала маленькой сенсацией. Мне не доставило никакого удовольствия чувствовать себя в центре внимания и видеть, как люди, собравшиеся на скамьях, обмениваются насмешливыми улыбками и взглядами. Я не мог сдержать вырвавшееся у меня замечание: «На вашу манилу все смотрят с большим удивлением». «С восхищением и завистью»,- уточнил, исправляя меня. В., отказываясь признать свое поражение. Однако его явно напряженное выражение лица и молчаливый взгляд недвусмысленно давали понять, что он не может не замечать нелепого эффекта, производимого его манилой. По нашем возвращении в гостиницу манила отправилась обратно в коробку и осталась здесь в неприкосновенности до самого нашего приезда в Одессу. В Боржоме я вновь взялся за свою кисть и нарисовал несколько пейзажей, которыми остался вполне доволен. Отсюда наше путешествие, приближаясь к концу, привело нас через Абастуман в Батуми, из которого мы планировали возвратиться в Одессу. — 32 —
|