Мечтание и интерпретация

Поскольку аналитик и анализируемый порождают третьего субъекта, переживание сновидения анализируемого больше не может адекватно описываться как существующее исключительно в психическом пространстве анализируемого. Сновидение, создающееся в процессе анализа, — это сновидение, возникающее в “аналитическом сновидческом пространстве” и, следовательно, должно пониматься как сновидение аналитического третьего. Вновь мы не должны настаивать на однозначном ответе на вопрос: “Является ли сновидение сновидением анализируемого, сновидением аналитика или сновидением аналитиче­ского третьего?” Все три должны находиться в неразрешенном напряжении друг с другом.

Как переживание, порождаемое в (интерсубъективном) аналитическом пространстве сновидения, сновидение, которое снится в ходе анализа, может пониматься как “совместная конструкция” (в асимметричном смысле, описанном в главах 2 и 4), возникающая из взаимодействия бессознательного аналитика и бессознательного анализируемого. Поскольку ассоциации аналитика к сновидному переживанию исходят из переживания в аналитическом третьем и аналитического третьего, они являются не менее важным источником аналитического смысла, касающегося сновидений, чем ассоциации пациента*.

Далее в короткой клинической виньетке я постараюсь передать фрагмент аналитического опыта, в котором сновидение пациента рассматривалось аналитической парой как порожденное в интерсубъективном аналитическом сновидном пространстве.

Г-н G. был довольно шизоидным мужчиной сорока с небольшим лет, аналитическая работа с ним продолжалась почти восемь лет. Пациент был очень хорошо начитан в широком круге вопросов, включая психоанализ. Г-н G. начал сеанс, о котором пойдет речь, с рассказа о том, как сновидение разбудило его среди ночи. Пробудившись, он еще некоторое время чувствовал себя потрясенным. Во сне его мать, будучи в своем реальном возрасте (семидесяти с небольшим лет), была беременна. И она, и старшая сестра пациента хорошо знали об этом и вели себя так, как будто в этом не было ничего необычного. Их поведение и манера себя вести были так причудливы, что ситуация казалась нереальной даже в сновидении. Мать и сестра пациента деловито и возбужденно строили планы по поводу повседневных практических дел, связанных с беременностью и предстоящими родами. Пациент во сне чувствовал себя ошарашенным и со злостью говорил матери и сестре, что не может поверить, какую глупость сделала его мать, и еще больше поражается, как они могут радоваться этому. Он сказал мне, что во сне мучительно фрустрирующим было то, что он не мог найти слов, которые бы хоть как-то повлияли на мать.