|
Самое главное для аналитика — осознавать свои чувства, которые он испытывает по отношению к пациенту: что он чувствует перед его приходом, во время сессии и по ее окончании. Поэтому, как отмечалось выше, аналитику следует оттачивать «инструмент», позволяющий ему определять ожидания пациента и роль, которую он бессознательно возлагает на аналитика. Это дает ему возможность осознать природу контрпереноса, который также может искажать ситуацию; а способность отличать одно от другого, несомненно, является самым важным инструментом для каждого аналитика. Мне вспоминается один из моих пациентов, который после полутора лет анализа неожиданно для себя нашел интересную, трудную и ответственную работу и почувствовал, что потерял свободу. На сознательном уровне он просил меня помочь ему как-то разобраться в том, что с ним происходило. В течение нескольких последующих сессий каждый раз он неизменно подходил к телефону в моей приемной и довольно долго с кем-то разговаривал. Когда я выходил, чтобы пригласить его на аналитическую сессию, он еще какое-то время продолжал разговор, и мне приходилось ждать его окончания. Это раздражало меня все больше и больше, и тогда я стал постепенно осознавать причину своего раздражения. Как правило, я позволяю своим пациентам использовать время, отведенное для анализа, так, как они хотят. Я не устанавливаю никаких правил, но интерпретирую или, по крайней мере, наблюдаю, как они пользуются предоставленной им свободой действия. Но тогда я был сильно раздражен. Что бы это могло означать? Разумеется, это была реакция, связанная с контрпереносом. По всей вероятности, в моей установке в чистом виде присутствовало отношение Я-Ты: разрешить ему позвонить, если это ему действительно нужно, ибо сейчас он считает это более важным, чем использовать отведенное ему время как-то иначе. Почему нет? Потом я осознал, что был раздражен, поскольку не чувствовал достаточного уважения к своему профессиональному статусу и к своей персоне, когда он тратил попусту мое время. Я какое-то время мог поработать над фрустрацией, вызванной моим контрпереносом — потребностью быть для него значимым, а затем, когда он закончил телефонный разговор, продолжить обсуждать с ним его проблемы и сны. Но вместе с тем я почувствовал, что мы могли бы упустить некоторые важные инсайты, связанные с его бессознательным поведением. Как-то полуосознанно он, наверное, должен был предполагать, что такое поведение может меня раздражать. Имея представление об особенностях его психологии, я полагал, что он считает меня достаточно значимой фигурой, чтобы нарочно меня раздражать. Поэтому, когда в следующий раз такое поведение повторилось, я ему сказал, что оно меня раздражает, и спросил, почему он себя так ведет. Он ответил, что должен был сделать очень важный телефонный звонок, связанный с его новой работой, а человека, которому он должен был позвонить, не было на месте. Хорошо,— сказал я,— и так получалось каждый раз? — 65 —
|