Введение в психиатрическую клинику

Продолжительность приступов была вначале 2—3, а потом 6 месяцев. Несмотря на то, что больной в клинике в большинстве случаев очень скоро успокаивался и обнаруживал лишь едва за­метные расстройства, целый ряд попыток выписать его кончался неудачей, так как он тут же вновь начинал пить и затем вновь быстро появлялось возбуждение. После полного выздоровления, в промежутках он был совершенно спокойный человек, живший очень уединенно и прекрасно ладивший со своей женой, кото­рую он во время приступов истязал и ругал. После предпослед­ней выписки из больницы он был в тяжелом настроении в течении 3 месяцев, после последней — ? года, боялся людей, много лежал в постели и высказывал мысли о самоубийстве, пока постепенно к нему не вернулось душевное равновесие.

Высказанное нами ранее предположение нас, таким обра­зом, не обмануло. Настоящему заболеванию предшествовал не только целый ряд маниакальных приступов, но с течением вре­мени появились и ясно выраженные депрессивные состояния. Можно поэтому предвидеть, что в будущем те и другие состоя­ния будут правильно повторяться[1]. То, что с течением времени продолжительность и тяжесть приступов возросли, между тем как промежутки стали короче, соответствует общим данным опыта (ср. случ. 2). Дальнейшее течение должно было, если и с некоторыми колебаниями, повести с собой ухудшение в прояв­лениях болезни.

Как это было слышно еще до ее прихода, следующая боль­ная (случай 5), которая ворвалась сейчас в зал, резко возбуждена. Она не садится, а ходит быстрыми шагами кругом, разглядывает все, что ей попадает на глаза, вмешивается без стеснения в толпу слушателей и делает попытки завязать с ними разговор. Как то­лько удается ее усадить, она вновь вскакивает, сбрасывает с себя башмаки, снимает передник, бросает его прочь, начинает петь и танцевать. В следующий момент она замолкает, бьет в ладоши, идет к доске, хватает мел, начинает писать свое имя, но не до­канчивая, делает длиннейший росчерк, покрывающий в миг всю доску. Затем слегка стирает губкой написанное, вновь быстро пишет несколько букв, кидает, однако, вдруг мел через головы слушателей, хватает стул, раскачивает его кругом себя и, нако­нец, усаживается, чтобы тут же вновь вскочить и возобновить прежнюю игру в новых формах. В течение всего этого времени больная беспрерывно болтает, но содержание ее быстрых, бур­ных речей едва понятно и совершенно бессвязно. На настойчи­вые вопросы получается в большинстве случаев короткий, осмысленный ответ, к которому тут же присоединяются отры­вочные всевозможные фразы. Иногда еще удается проследить сделанные при этом скачки мысли; это всплывающие воспоми­нания, отрывки оборотов речи и стихов, слова и обращения, ко­торые она как раз слышит от окружающих и которые она вплетает в поток своих речей. Больная называет свое имя, воз­раст, знает, что она находится в “сумасшедшем доме”, но в то же время дает людям совершенно произвольные обозначения. Ее нельзя заставить вести связный разговор, она тут же отклоняется в сторону, вскакивает, обращается к одному из слушателей, бе­жит к окну, поет половину песенки, пляшет. Настроение у нее крайне веселое; она смеется и хихикает беспрерывно в течение всей ее речи, но также быстро впадает в гнев, если ее несколько раздразнить, и тогда она выпускает из себя настоящий поток грязнейших ругательств, минуту же спустя, весело смеясь, вновь успокаивается. Несмотря на сильное беспокойство, ею очень легко управлять; приказания, отданные в приветливом тоне, она исполняет, правда тут же приступая к чему-либо другому. В со­матической области у этой хрупко сложенной больной достойно упоминания кроме анемии также еще воспаление левого края века, лечение которого больная совершенно не переносит.