Введение в психиатрическую клинику

При наблюдении в клинике мы могли прежде всего констати­ровать обыкновенные очень сильные судорожные припадки, далее простые кратковременные обмороки, затем им самим описанные очень легкие и мимолетные помрачения сознания, которые обык­новенно обозначают термином — “absence”. Во время разговора он внезапно говорит “вот это находит, теперь у меня все путается, де­лается темно в глазах”. Выражение его лица делается оцепенелым, он прислоняется к стене и бормочет несколько бессвязных слов. Через несколько секунд он говорит: “так, теперь лучше, теперь это прошло”. В связи с судорожными припадками до или после них, наступали приступы ярости с глубоким помрачением сознания, во время которых он не узнавал окружающего, безудержно неистовствовал и бил все вокруг. Очевидно подобное состояние привело его к последнему заключению в тюрьму. Мы знаем, что у эпилеп­тиков такого рода состояния возбуждения с оглушенностью осо­бенно часто вызываются алкоголем. Тогда говорят о “патологических”, или лучше, об “ажитированных” состояниях опь­янения, при которых волевое возбуждение во время помрачения со­знания продолжает оставаться, вместо того чтобы быть смененным, как это обыкновенно бывает, явлениями паралича:

Как наиболее легкую форму припадков, можно было на­блюдать у нашего больного очень частые изменения настроения, при которых обыкновенно добродушный и веселый человек начинал ворчать, чувствовал себя обиженным, требовал скорого освобождения, угрожал все разбить и временами делался агрес­сивным. Через несколько часов, не позднее следующего дня, он снова делался ласковым, начинал немедленно прилежно рабо­тать и имел вполне ясное понимание относительно того, что он был болен. Наконец, у него наблюдались своеобразные делириозные состояния, “грезы” как он их называл. Одну ночь ему представилось, что он был в доме своей замужней сестры, видел свою умершую мать, в другой раз ему казалось ночью, что ему отчим дает деньги. “Другой раз думаешь, где же собственно, Гос­поди, я нахожусь, меня же еще не выписали из больницы и я не убежал. Откуда же у меня деньги, и я все же не смею выпить”! Однажды больной оказался во время своей работы стоящим вверху на оконной решетке, не понимая, как он туда попал. Другой раз его видели лежащим в кровати, теребящим одеяло однообразными движениями и непонятно что-то про себя бормочащим, по-видимому в состоянии тяжелого оглушения. Как уже было упомянуто, злоупотребление алкоголем играло у наше­го больного важную роль. Не говоря о том, что дети пьяниц очень часто делаются эпилептиками, эпилепсия обыкновенно заметно ухудшается от пьянства. Мало того уже незначительное, случайно выпитое количество алкоголя может оказаться для эпилептика роковым, вызывая припадки, состояния “ажитированного” опьянения или сумеречные состояния сознания — все это, по-видимому, во время расстройства настроения. В данном случае выступили, наконец, в связи с сумеречным состоянием, имевшем место в тюрьме, болезненные явления, которые дол­жны быть рассматриваемы как алкогольное делириозное состоя­ние (видение зверей, военная музыка), в то время как предшествовавший религиозный бред принадлежит эпилепсии. Интересно, что явления первого порядка были быстрее корреги-рованы больным, чем последние.