|
Основная (но не единственная) отличительная особенность описанной психопатологической симптоматики, которая в целом может быть определена как психопатоподобная, — это бред изобретательства, носящий отчетливый кататимный характер. Следует отметить, что в идеях изобретательства (создание вечного двигателя) преобладала мечтательность, альтруизм, а не элементы «напора», борьбы за признание своих открытий. Речь скорее может идти не о «паранойе борьбы», а о «паранойе желания». Теми же свойствами отличаются и наблюдавшиеся у больного сверхценные идеи ревности. Необходимо подчеркнуть и некоторые другие явления, тесно связанные с уже указанными выше особенностями статуса: во-первых, выраженный инфантилизм, сказывающийся не только в склонности к фантазированию, но и в детскости поведения, а во-вторых, частичная одаренность (техническая), проявившаяся в ряде практически ценных рационализаторских предложений. К. Kolle (1957), определяя таких больных как чудаков-изобретателей, относит их к группе фанатиков, т. е. рассматривает подобные наблюдения в рамках паранойяльной психопатии. Однако состояние больного представляется более сложным. В частности, такой квалификации противоречат резко выраженные черты аутизма, замкнутость и нелюдимость. Кроме того, обращает на себя внимание и характер самих паранойяльных проявлений. Хотя последние сохраняются в пределах сверхценных образований, однако идеи изобретательства приобретают уже все свойства сверхценного бреда и, что не менее важно, отличаются нелепостью содержания. Указанные особенности представляют собой достаточные основания для выдвижения второго диагностического предположения: о шизофрении. Однако и такое предположение, если обратиться к закономерностям динамики психопатологических проявлений, не получает достаточно удовлетворительного обоснования. В этом отношении следует прежде всего подчеркнуть отсутствие прогредиентности. Психопатоподобные изменения и чудачества, отмеченные выше, наблюдались у больного еще с юношеских (и даже с детских) лет. Идея создания вечного двигателя, впервые возникшая в возрасте 26 лет, сохранилась в неизменном виде на протяжении последующих 20 лет. Тенденции к расширению или генерализации бреда при этом не обнаруживалось. Забегая несколько вперед, отметим, что приведенные диагностические предположения не являются единственно возможными. Следует подчеркнуть, что аналогичные трудности при попытках нозологической квалификации встречались и в остальных 6 наблюдениях. Мы не приводим подробного описания характерологических особенностей, отмечавшихся у остальных больных этой группы; в них много сходного с шизофренической симптоматикой (см. главу III). Это были люди с «тяжелым» характером, деспотичные, придирчивые, раздражительные, обстоятельные и до мелочности аккуратные. Пятеро из них отличались подозрительностью, постоянно что-то выискивали и высматривали. О себе были самого высокого мнения, всегда подчеркивали свою добросовестность и деловитость. И, действительно, работали всегда помногу, не использовали отпуск; даже придя со службы, не могли сидеть без дела. Помимо своих учреждений (предприятий) и дома, почти нигде не бывали, Гостей не любили, жили замкнуто. Родственникам о своих делах ничего не рассказывали, на службе друзей не было. Однако, как это отчетливо видно и из приведенной истории болезни, между этими 7 наблюдениями и теми, когда диагноз шизофрении не вызывал сомнений даже при очень вялом развитии болезни (см. первый тип паранойяльных состояний, глава III), есть существенные различия, перечисляемые ниже: — 77 —
|