|
отказом от пищи и, несмотря на парентеральное питание, — смертью при явлениях общего истощения (кратко изложен случай из учебника, см. Г. К. Ушаков, 1973, с. 292). Ничего такого мы никогда не найдем в психотерапевтической литературе. Какой бы ни была тяжесть исходного состояния, в этих текстах терапевтический случай кончается неизменным успехом. Так, фрейдовские паралитичные барышни, явившиеся на прием, едва волоча ноги, в конце концов получают полную свободу передвижения. Разбирая случай Элизабет фон Р., Фрейд не может отказать себе в удовольствии посетить бал, где должна танцевать и героиня описанной им истории болезни: “Я не хотел упустить случая посмотреть, как моя бывшая пациентка промелькнет мимо меня в быстром танце” (З. Фрейд, 1992, с. 63). По поводу того, как вообще у него выходит описание клинической истории болезни, З. Фрейд, немного удивляясь себе самому, не без некоторой, столь присущей ему, добросовестной наивности, пишет так: “Психотерапевтом я был не всю свою жизнь, будучи воспитан, как и другие невропатологи, на диагнозах, связанных с определенной локализацией, и прогнозах, построенных с помощью электроприборов, и поэтому мне самому кажется странным, что истории болезни, которые я пишу, читаются как новеллы и что они не поддаются оценке с точки зрения строгой научности” (курсив наш, — А. С.) (там же, с. 63). На самом деле, совершив такой литературный поворот, Фрейд, помимо прочего, покончил с отчуждением терапевта от того метода, которым он пользуется, и, кроме того, сделал терапевта полноценным, если не главным, героем истории болезни как жанра. Такое же развитие событий мы найдем почти в любой другой истории болезни, написанной психотерапевтом. Обостренно-нарцистическая природа самосознания психотерапевта, а кроме того, ситуация постоянного состязания школ неизбежно нудит автора истории болезни выглядеть перед лицом вечного оппонента-супервизора, принадлежащего к другой парадигме, безусловно успешным целителем, не дающим осечек, безотказно потентным, за что бы ни взялся. История болезни — это наглядное, зримое доказательство такой силы, предъявляемое недоброжелательному критику. “Бессознательное терапевта” в ситуации множественности школ и направлений включает в себя и “школьные потребности”. Без сомнения, борьба идет не только с сопротивлением пациента, но и с конкурентным давлением других школ. Поединок на психоаналитической кушетке идет и с психодраматической сценой, с кругом группы и мн. др. Случай — достояние школы, довод в пользу достоинств метода. В ситуации — 253 —
|