|
лями преступлений, запечатлела свои наблюдения в сбор- нике очерков <Медальоны> (1946), признанном выдаю- щимся, поразительным синтетическим документом о гит- леровских преступлениях, занимающим особое место в лагерной литературе. Автор отдавала себе отчет в том, что <того, что переживали люди в гитлеровских лагерях и тюрьмах, невозможно выразить словами>. Человеку, кото- рый стремится ретроспективно охватить огромность пре- ступлений, трудно вообще понять их сущность. В <Медаль- онах> Налковска пишет: <Действительность можно вы- держать, если она не вся целиком дана в опыте. Либо дана неоднозначно, доходит до нас фрагментарно, в обрывках реализации. Лишь мысль о ней стремится собрать ее, оста- новить и понять>. Это был иной мир, столь же иной, как мир психотика. Попадая в лагерь, узники часто переживали состояние острой дереализации; то, что видели, казалось им нереаль- 31 ным, как кошмарный сон, столь разительно отличался этот мир от обычного человеческого мира. <Я подумал: это все не может быть на самом деле, это как бы сон сна... > - вспоминает А. Гавалевич. Каждый психоз, особенно шизофренического типа, ос- тавляет после себя след; человек, пройдя через него, стано- вится уже другим человеком. Подобным образом те, кто прошли через лагерь, стали иными людьми; им трудно было снова приспособиться к обычной жизни. Измени- лась - по крайней мере на какое-то время - их оценка людей, иерархия ценностей, жизненные цели и даже лич- ности. С другой стороны, лагерь был лишь мерилом их выносливости. У каждого человека есть пропорция герои- ческая, желание проверить себя: сколько могу выдержать, на что способен. Может быть поэтому в так называемых примитивных культурах юношей подвергают суровым ис- пытаниям, лишь пройдя через которые, они становятся членами группы взрослых мужчин. Те, что прошли лагеря, выдержали испытание; отсюда, возможно, их чувство от- страненности в отношении обычных людей и поиск рефе- рентных групп исключительно среди бывших узников, ибо только они могут их понять. ПСИХОПАТОЛОГИЯ ВЛАСТИ <Концентрационный лагерь научил меня одному: не- навидеть дисциплину и порядок>,- сказал в ходе дис- куссии на одном из заседаний Краковского отделения Польского Медицинского общества за несколько лет пе- ред смертью профессор Ян Мёдоньски, бывший узник концлагеря Захсенхауз. Утверждение могло бы показать- ся странным, если принимать во внимание, сколь большую роль в жизни индивида и общества играют дисциплина и — 20 —
|