Великая ересь

До метро шли дружной компанией пешком. Две остановки по усеянному листьями тротуару. Вечерний студёный воздух бодрил, отрезвлял. Возле метро Костя полез в карман куртки: лицо его изменилось, он судорожно принялся рыться в карманах.

• Что случилось? – Поинтересовался Витя.
• Представляешь, я, кажется, мобильник забыл у Сони!
• Бывает. – Сочувственно кивнул Платонов.
• Я мигом – туда и обратно!
• Да мы уж не будем ждать. – Отозвался Миша. Про себя однако подумал «Дело ясное».

В самом деле, как бы Костя не пытался оправдывать свою забывчивость перед самим собой, даже человеку не искушенному в психоанализе ясно почему и зачем (пусть даже и не специально) Костя забыл у Вознесенской свой мобильный телефон. Он сам, позабывший в эту минуту о психоаналитических интерпретациях, твердил себе, что возвращается на секунду, а вовсе не из-за немыслимой надежды «А вдруг?!!!»

Щёлкнул замок: на пороге она, уже в халате. Дерзкий вопрошающий взгляд.

• Извини, я телефон забыл.
• Проходи, он, кажется, на шкафу лежит. Ботинки сними.

Костя споткнулся, прошёл к шкафу, взял мобильник, вернулся в прихожую. Соня ждала там. Дверь – захлопнута.

• Я пойду? (А сказать-то хотел «Я останусь?»)
• Как, неужели не выпьешь со мной еще рюмочку? – Соня, казалось, продолжала издеваться.
• Я не хочу вина. – Мгновенно пронесся перед внутренним взором урок пятнадцатилетней давности – с Настей у лесного озера: действуй либо сразу, спонтанно, либо уходи. – Я тебя хочу, Соня. Я... люблю тебя...
• Ну, не нужно громких слов о чистой любви. – Шагнула к нему, обвила руками, закрыла глаза, подставив губы для поцелуя.

Неужто сбылось?!!! Он и представить себе не мог, что поцелуй может быть таким сладким, таким долгим, таким манящим в неведомые дали наслаждения. С Ольгой – бывшей женой – всё было намного прозаичней, примитивней, а с Симой, на даче, Костя попросту не помнил себя. Здесь же всё обстояло иначе. Здесь в прихожей начиналась тропинка в райский сад, обещающий нечто неземное. И вновь – ощущение, что это уже было когда-то. Эти мягкие влажные губы, этот аромат длящегося мгновения, это слияние двух сладостных пустот: его и её.

Куртка упала на пол. Костя раздвинул халатик, осыпал поцелуями её шею, грудь.

• Пойдем в комнату. – Прошептала Соня. По пути она стаскивала с Кости свитер и расстегивала брюки. Наткнулась на вздыбленный член. Наклонилась - он уже сидел на диване, гладя её дивные волосы и грудь – сомкнула нежные губы...

...Он двигался очень медленно. Он не жаждал оргазма, ибо каждое мгновение, каждое осторожное движение было сладостнее любого оргазма. Он жадно пил застывший момент. Видимо и она, распростертая внизу, переживала нечто подобное. Они вступали в обитель вечности; туда, где стираются границы не только губ и тел, но и самоё «я» и «ты» бывшие разделёнными, соединяются и тают в остановившемся движении, остановившемся дыхании.