|
Костя пытается понять и соотнести слова Бердяева с тем, что говорил он Соне. То, что говорил он – непредсказуемый танец, вне категорий добра и зла – дух ризомы. То, что пишет Бердяев – крест. А удержание баланса в себе и через себя и есть сопряжение креста и ризомы! Но это опять теория... Как может он соединить это своей жизнью? Мартин, как ему кажется, стихийно жил так, но не сознавал этого. Как же сделать этот шаг? Перед сном Костя проговаривает открытую вчера формулу: «Я осознаю Бога Живого в своей душе и понимаю, что всё остальное для меня второстепенно». Одно только произнесение этой формулы наполняет его благодатью, в потоке которой он и засыпает. Утром вновь смена настроения: тревога и предчувствие что что-то должно произойти. Что-то важное, судьбоносное. Произнесение формулы не помогает: благодать сошла – как и не было. А вот тревога нарастает. В одиннадцать часов раздается телефонный звонок. Костя сразу узнает голос, хотя они не виделись и не созванивались уже более года. Это Николай Владимирович Ю., художник, друг Костиного отца. Раньше Константин частенько бывал в его мастерской. Более тридцати лет Николай Владимирович писал картины по мистическим и библейским сюжетам.
Костя кладет трубку и тут же звонит своему компаньону: ссылаясь на нездоровье, говорит, что сегодня в фирме не появится. В два часа дня он уже у художника. Тревога не была напрасной: погружаясь в сцену Тайной Вечери, запечатленную на картине Николая Владимировича, он предчувствует, что ему вот-вот откроется нечто. Почему-то Костя знает, что это то, от чего он убегал всю свою жизнь, то в нем, что не открылось даже во время недавних озарений. Какая-то страшная и, вместе с тем, простая и очевидная истина... 5. «Крупица надежды, право на существование – что же еще нужно антигерою? Оставь его, говорит век, оставь на распутье, перед выбором: разве не в том же положении и человечество – оно может проиграть всё, а выиграть лишь то, что имело; сжалься над ним, но не выводи на дорогу, не благодетельствуй; ибо все мы ждем, запертые в комнатах, где никогда не зазвонит телефон, одиноко ждем эту девушку, эту истину, этот кристалл сострадания, эту реальность, загубленную иллюзиями; и то, что она вернется, - ложь.» — 145 —
|