Великая ересь

За всем этим кроется ясное понимание того, что он не сможет измениться; будет писать, как писал раньше, забудет эти дни, отыщет способ интерпретировать всё иначе, объяснить происшедшее тем, что на какое-то время просто потерял голову. Образуется корочка, потом она отпадёт, на гладкой коже не останется и следа, вроде и не было никакой раны... Он, искалеченный здравым смыслом, не мог поверить в то, что способен использовать случайную возможность. Упущенный шанс позже превратится в его сознании в разумно отклоненное решение: что общего могло быть у него – интеллектуала и у простой продавщицы магазина? Так реальность её существования обернётся всего лишь еще одним неосуществленным желанием. Сколько таких уже было в его жизни!

В пятницу у Кости еще два урока английского. - Заработал деньги на неделю скромной жизни... Он еще немного зол на себя, на неё, на свою дурацкую, искалеченную правильным матушкиным воспитанием судьбу. Ладно уж! Зато вечером он засядет за окончание истории Мартина!

В шесть часов вечера звонит телефон. А вдруг это она?! Нет, - на том конце провода какой-то кавказец:

• Это Коста? Ну что, как у тэбя торговля идёт?
• Какая еще торговля? Я не занимаюсь никакой торговлей.
• А что же ты дэлаешь?
• Я – философ. Преподаватель.
• Кто??? Слушай, ты, - у меня в руках письмо от тебя одной девчонке... Ты что, хочешь неприятностей? А? Бальших неприятностей? Ты понял?

Что же – она не только не позвонила, но и поиздевалась над ним – передала письмо своему хахалю или кому там еще? Тьфу, дрянь какая!

• Я всё понял!
• То-то же! Казёл паршивый! – Короткие гудки...

Чтобы успокоиться, Костя весь вечер читает Германа Гессе. Спокойный и мудрый слог «Курортника» постепенно усыпляет его.

Рано утром опять звонок. Костя еще лежит в постели.

• Алло! – Заспанным голосом.
• Это Костя? – Женский голос. Знакомый голос. Это она! Костя вскакивает с кровати.
• Да, это я!
• Это говорит Натэлла. Я всё тебе объясню. Можно я приду к тебе?
• Да! Да, конечно! Слушай адрес.

Через час они сидят на кухне. Пьют кофе. Натэлла дрожит, не может успокоиться.

• Это Заур. Он бьет меня. Вчера избил. Обыскал – нашел ваше... твоё письмо и избил. И позавчера избил – за цветы...

Она проста и бесхитростна. Она говорит, например:

• Раньше я его терпела. Он был добрый. Устроил меня работать. А как приходил вечером – ставил меня рачком...

И вот уже Костя, ошалевший и обезумевший от неожиданно привалившего счастья, ставит Натэллу «рачком» и не только «рачком». О как прекрасно её молодое, гибкое тело! Как сладки губы! Как упруга грудь! Он и мечтать о такой девушке не мог. Ей всего восемнадцать. Она родом с Кавказа. В Питере всего год. У них тут – диаспора своя. А Заур – он как бы её хозяин был, ну до того, как она сбежала к Косте. Ей надоело, она же видела, что русские женщины живут свободно. И вообще Заур ей нисколько не нравился. Он старый уже – ему скоро сорок лет. А с Костей ей хорошо. Только он часто говорит непонятно. Она ведь в своей жизни всего несколько книжек прочитала. И то – давно...