Полужизнь

Мы были в столице и зашли в кафе, чтобы выпить кофе перед возвращением

домой; сидевший у окна Альваро показал подбородком наружу, на группу

африканок в яркой, сверкающей на предвечернем солнце одежде. Обычно ближе к

вечеру на улицах городка можно было увидеть лишь апатичных детей, ожидающих

подаяния, - очень пыльные, они стояли повсюду, прислонившись к стенам,

столбам и витринам лавок, и медленно, непрерывно открывали и закрывали рты,

глядя в пространство незрячими глазами. Даже когда им давали деньги, они

будто не замечали этого; они никогда не уходили, сколько бы вы им ни дали;

нужно было научиться не обращать на них внимания. Женщины, которые прошли

мимо кафе, выглядели совсем по-другому. У них была прямо-таки царственная

осанка. Я подумал, что они, наверное, живут при военном лагере, и ответил

Альваро:

- Да, хочу. Тогда он сказал:

- Я заеду за вами завтра вечером. Для этого лучше всего подходит вечер

выходного дня. Только придумайте заранее, что вы скажете мадам Ане.

Этот совет, данный им как бы невзначай, сначала поставил меня в тупик.

Десять лет я не лгал Ане: в этом просто не было нужды. В Лондоне, когда мы

еще только познакомились и мне было непонятно, что из этого выйдет, я

действительно кое-что придумывал, в основном о своих семейных делах. Не

знаю, многому ли Ана тогда поверила и имело ли это для нее значение. В

Африке я мало-помалу оставил все эти лондонские выдумки: в нашей компании

полукровок они были явно ни к чему. За долгие годы Ана узнала обо мне

правду. То, что она узнала, не так уж сильно отличалось от того, о чем она

догадывалась, и Ана никогда не унижала меня напоминаниями о моей прошлой

лжи. В Африке мы были очень близки, и эта близость казалась естественной.

Ана подарила мне мою африканскую жизнь; она была моей защитницей; у меня не

было другого якоря. Поэтому я никак не мог придумать предлог, чтобы

отлучиться из дому. Это отравило мне весь следующий день. Я выдумал в