|
Молодая не выдержала, ускорила шаг — подошла и коснулась плеча Манольоса. — Эй, Манольос! — окликнула она. Манольос вскочил, святой образ исчез из его головы; испуганный, он прислонился к стене, откинув назад голову. — Что с тобой, Манольос? Почему ты так смотришь на меня, словно я — привидение? Да ведь это я, Леньо, твоя невеста, а это — твоя тетя Мандаленья. Она пришла заговорить нечистую силу, окружившую тебя. — Какая-то нечистая сила, сынок, поранила тебя, — сказала старуха и, тяжело дыша, тоже подошла к нему. Манольос смотрел на них с недоумением. — Что вам нужно? — спросил он наконец и перевернул обрубок, чтобы пришедшие не увидели, что он вырезал из него. Старуха собиралась ему ответить, но Леньо отстранила ее. — Оставь нас, тетушка Мандаленья, — сказала она. — Сходи собери лекарственные травы, которые тебе нужны, и оставь нас одних, я хочу поговорить с ним. Бормоча что-то себе под нос, старуха пошла собирать травы. Леньо села на лавочку рядом со своим женихом. — Манольос, — сказала она ему тихо и взяла его за руку, — подними глаза и посмотри на меня. Ты больше меня не хочешь, не любишь меня больше? — Люблю, — тихо ответил Манольос. — Когда же мы поженимся? Манольос молчал. Как далека от него была в эту минуту свадьба! — Почему ты молчишь? Хозяин мне все рассказал. — Я не хотел, чтобы ты приходила сюда, — сказал Манольос и встал. — Я должна была попросить у тебя разрешения? — крикнула Леньо, и ее лицо вспыхнуло. — Ты мне еще не муж, я свободна! Она поднялась и остановилась перед ним, властно протянув руку. — Не уходи! — приказала она ему. Манольос снова прислонился к стене и ждал. Леньо смотрела на него; ненависть и любовь боролись в ее взволнованной душе. — Моя мать была прислугой, — глухо выговорила она наконец, — мать была прислугой, но мой отец — архонт. Кланяться не буду, я молода, приданое у меня есть, найду и получше тебя! Манольос с силой, до боли, прижал к своей груди кусок дерева. — Прощай, Леньо, — произнес он, чувствуя, что сердце у него разрывается. Но как только он произнес это тяжкое слово, то сам испугался и сразу же передумал. — Леньо, — прошептал он, опустив глаза, — оставь меня на время здесь, в уединении, чтобы я мог принять решение… Если ты меня любишь… прошу тебя! — Ты любишь другую? Кого? Скажи прямо, и я уйду. — Нет, нет, Леньо, клянусь! — Хорошо, когда решишь, сообщи мне; я буду ждать… Но так и знай, могу тебя полюбить на всю жизнь, могу и возненавидеть на всю жизнь. От одного твоего слова это зависит; от одного «да» или от одного «нет» — выбирай! — 85 —
|