|
Священник бросился к Яннакосу в объятия и зарыдал. — Обо мне, — закричал Яннакос, — обо мне ты плачешь? — О тебе, и о себе, и обо всем мире, сын мой, — , пробормотал отец Фотис и вытер слезы. Поцеловал Яннакоса в глаза и возложил руку на его седые кудрявые волосы. — Пусть тебя господь простит, Яннакос! И Петр три раза отрекался от Христа, и все три раза слезы его спасали; слезы, сын мой, — большая купель… Я беру грешное золото, которое ты мне даешь, и грех твой станет молоком для голодающих детей! Прими мое благословение! Яннакос упал к ногам священника, чтобы их поцеловать, но тот торопливо нагнулся и поднял его. — Нет, нет, нас видят, — сказал священник, — сюда идут! — Отче! Отче! — послышались испуганные голоса. — Что случилось, дети мои? — спросил обеспокоенно отец Фотис. — Дед Панагос умер, отче. Мы спустились в яму, чтобы вытащить его, глядим, а он мертв! Отец Фотис перекрестился. — Бог простит его. Умер он счастливый, помог нам в основании нашей деревни… Бог даст, и мы, дети мои, проживем свой век так же, как он… Пойду благословлю его. Он повернулся к Яннакосу. — Иди, сын мой, иди с богом! Христос с тобой! Нагнулся Яннакос, поцеловал священнику руку и пошел к своему ослику. От радости он почти летел, прыгал с камня на камень, как двадцатилетний юноша. Чувствовал, что по спине забегали мурашки, — словно вырастали крылья. — К черту деда Ладаса, — бормотал он, — к черту и его золото! У меня выросли крылья! Погладил ослика, который терпеливо ждал его в тени дикой груши, быстро отвязал его, тихонько мурлыча: — Пойдем, мой Юсуфчик, успешны наши дела, хорошо мы поработали, слава тебе, господи! Повернул голову, увидел огромные скалы, черные пещеры и высохших людей, которые стояли над могилой старца, у будущих ворот Палеолога, пели похоронные псалмы и крестились. — Пусть бог укрепит вашу деревню! — пробормотал он. — Положил и я в ее фундамент три золотые монеты. И пошел по склону, распевая. «Да и впрямь, человек — зверь, — думал он. — Что он хочет, то и делает, по какой дороге хочет идти, по той и идет. Ворота ада рядом с воротами рая находятся, куда хочет, туда и входит… Черт может войти — и входит только в ад, ангел может — и входит только в рай, а человек — куда захочет!» Яннакос улыбнулся. — Здравствуй, Адам, великий зверь! — крикнул он громко и запел одну старую песню, которую давным-давно не вспоминал, но теперь она вдруг пришла ему в голову. — 79 —
|