|
пропустить по стаканчику. Здесь можно было ставить финальную точку. - Мне кажется, на суде этот факт прозвучит не в вашу пользу, - ерничал Юбер. Я напрягся: если бы Корсиканец пристрелил нас сейчас на месте, он был бы прав, тысячу раз прав, и его бы оправдали, но, честно говоря, мне хотелось надеяться, что он не сделает этого. Бесконечно преклоняясь перед бесстрашием Юппа - бесстрашием в чистом виде, - я не мог отрешиться от подозрения, что на данный момент оное качество вряд ли способствует долголетию. Я ведь знал: Юпп не обманывал меня, когда говорил: что угодно, только не тюрьма! Полагаю, он решил: шутить - так до конца. Версини произнес: - Надо бы было остаться. Дел - куча. Все полицейские - в моем звании и выше - позвонили мне сегодня, чтобы сообщить, какой я кретин. Можно было бы остаться и подождать приказа об увольнении. - Речь его была медленной и какой-то рваной, казалось, он только сегодня научился говорить по-французски. - Но я ушел. Решил, что было бы неплохо пойти перекусить в каком-нибудь тихом местечке. И кого я там вижу - моих спасителей. Что ж, достойно аплодисментов: доверяйте нутру, этому учил еще Лао Цзы. Однако по большому счету меня занимало иное. В сознании сцепились не на жизнь, а на смерть две мысли: что было бы забавней - получить лет по сто тюремного заключения или же пулю в лоб. - Можно мне сказать две вещи? - поинтересовался Юпп. Его слова вызвали эффект, подобный сходу лавины в горах, - ненависть вдруг схлынула с лица Версини: комиссар решил не стрелять. - Во-первых, если вы еще не доперли своим умом: ваш фургон был сегодня обоссан. Ближе к вечеру. Так вот - обоссал его я. - А во-вторых? Корсиканца ситуация начинала все больше забавлять. На губах появилась улыбка - такая бывает у людей, когда они снимаются на память с теми, кого в любой момент могут снять пулей. Время будто расслоилось. Я видел, как на — 362 —
|