|
Блузка мадам медленно, но верно приходила в беспорядок. Голос, вновь вернувшийся к надсаженному, сиплому тембру, явно не спешил с ответом. - Недоумки вроде тебя никогда не призывают философов! Вам хватает собственного дерьма! В любой самой бедной и задрипанной стране философов раз в десять больше, чем нужно... На свет высунулась одна из грудей мадам, затем и другая освободилась от удерживающих ее тряпок. Мадам зажала один из сосков большим и указательным пальцами, словно то было маленькое дохлое и весьма малосимпатичное живое создание (например, земляной тушканчик). - Мертв которую тысячу лет и могу сказать: какая же это дрянь! - вещал голос. Стриптиз при этом продолжался будто в летаргическом сне - из тряпок высвобождалась желтоватая, неприлично жирная плоть, что придавало происходящему вид совсем уж нереальный. Взгляд пришельца из иных миров выражал не больше энтузиазма по поводу открывающегося нам зрелища, чем мой. - И вот я вернулся. Вернулся - в это тело! Надо же, чтобы так не повезло! Мохнатка мадам стыдливо забилась между необъятными ляжками - точнее, ляжищами - хозяйки; рука начала наяривать между этими горами жира. - Ничего! Всегда одно и то же! Мертва, как я! Откуда у толстяков эта жадность?! Вы только посмотрите, сколько места в пространстве вы занимаете! Позвали - и не позаботились ни о выпивке, ни о еде! Лучше бы о выпивке! - Мадам Лесеркл уставилась на коллекционные бутылочки. - Выпивка? Я кивнул, приглашая угощаться. Мадам схватила пару склянок, свинтила пробки, вставила по бутылочке в каждую ноздрю и резко запрокинула голову. Какое-то время она стояла так, замерев, потом голос послышался вновь: - Пустая трата времени. Судя по всему, душам тех, кто при жизни любил от души выпить, приходится нелегко - вкусовых ощущений они лишены. - Ну почему твою вонь я ощущаю, а вкус выпивки - нет?! — 261 —
|