|
Наконец, страх на данном уровне проявляется не только в виде вполне понятного ужаса перед природными катаклизмами — такими, как землетрясения, ураганы, извержения вулканов или наводнения. Результат действия страха — это и боязнь оказаться слабым, несостоятельным перед теми неожиданностями, которые регулярно преподносит природа. Именно такой страх заставляет, не дожидаясь никаких сюрпризов, заранее насиловать и разрушать природу, так сказать, благоустраивая и переделывая ее. Например, желание избежать возможной нехватки воды или разрушительных последствий сильного наводнения толкает человека на создание крупных водохранилищ, ущерб от которых всей окружающей природе огромен. Страх нехватки в будущем электроэнергии привел к строительству множества атомных электростанций, вред от аварий на которых невозможно даже представить. Страх перенаселения Земли и истощения природных ресурсов заставляет разрабатывать проекты освоения космического пространства, даже первые шаги по реализации которых требуют огромных затрат тех самых ресурсов и наносят большой ущерб природе. Что же касается страха перед природной стихией, то традиционно считается, что по мере развития человечества устойчивость к ней повышается, поэтому катаклизмы уже не так опасны нам, как нашим предкам. Но это всего лишь обман. Например, строительство огромных городов приводит к тому, что даже сравнительно слабое землетрясение способно унести многие тысячи и миллионы жизней вследствие большой плотности застройки, паники, пожаров, разрывов труб, обрывов электропроводов и т.д. Ложь, страх и насилие и в данном случае могут использоваться в качестве индикаторов правильного отношения человека к миру. Например, если целью какого-то научного исследования является обман, запугивание людей, стремление подчинить весь мир своим интересам, то такое исследование заслуживает строгого запрета. Если какой-то грандиозный проект основан на ложных представлениях о всемогуществе человека, требует насилия над природой, обещает полное покорение стихий, он обязательно обернется огромными несчастьями, невосполнимыми потерями, необратимым ухудшением жизни людей. Наконец, если главные принципы какого-нибудь государства — это ложь своим гражданам и другим государствам, насилие внутри страны и запугивание соседей, возвеличивание себя и презрение к другим, то такое государство не служит добру, даже если оно построено в соответствии с последними рекомендациями науки. В заключение главы отметим, что и в данном случае нельзя абсолютизировать один из уровней мира, отбрасывая все остальное. Отношения человека с миром, точнее, с той частью мира, с которой мы постоянно сталкиваемся, которую мы можем изучать, не самодостаточны. Наивно полагать, что непосредственно окружающая нас часть мира, доступная нашим далеко не совершенным чувствам и еще менее совершенным приборам, и есть весь мир. Нелепо думать, что, изучив опытным путем какие-то внешние проявления этой части мира, мы познаем саму сущность целого мира, все его принципы, законы и особенности действия данных законов в разных условиях. Существуют еще и другие части мира, гораздо более сложные, в принципе недоступные нашему пониманию, но порой оказывающие на нас определяющее влияние. К тому же научные исследования окружающей природы и общества не дают реально полезной информации ни о взаимоотношениях между людьми, ни об истинной сущности человека, то есть о более низких, но ничуть не менее важных уровнях. Не говорят они ничего вразумительного и о единой основе мира, его источнике и Творце, а без этого все частные знания о мире не имеют особого смысла. Да и вообще природа и общество — это всего лишь один из промежуточных уровней мира, в котором не проявляются сколько-нибудь заметно ни тонкие эффекты, свойственные, например, человеческой психике, ни глобальные эффекты более высоких уровней. — 187 —
|