|
Но помимо таких чисто практических соображений существуют и объективные причины невозможности объединения разных научных моделей в единую научную картину мира. Уже отмечалось, что сложность каждой модели ограничена возможностями разума человека. Поэтому для полноценного объединения любых двух сильно развитых моделей может потребоваться разум, вдвое более совершенный, чем разум человека. Или же эти модели придется, грубо говоря, вдвое упростить. Ведь в человека нельзя впихнуть больше знаний, чем он способен освоить и активно использовать. И точно так же для полноценного объединения всех моделей всех частей мира в единую систему нужен уже единый разум, сложность которого не уступает сложности целого мира. Понятно, что такой уровень принципиально недоступен не только отдельно взятому человеку, но и человечеству в целом. То есть количество моделей никогда не может само собой перейти в новое качество. Кстати, о суммировании интеллектов. Уже упоминалось, что открытия, как правило, делаются отдельными людьми, а не научными коллективами. Но ведь сумма знаний коллектива всегда неизмеримо выше знаний одного человека, входящего в коллектив, да и доступный коллективу объем исследований тоже несравнимо больше. Это лишний раз подтверждает, что любое открытие всегда неожиданно, непредсказуемо, его невозможно организовать или запланировать. Иначе можно было бы распределить между членами коллектива обязанности по совершению открытия, каждому выделить свою часть работы, обеспечить твердое руководство и железную дисциплину и к назначенному сроку совершить столько открытий, сколько надо. Мысль всегда приходит в голову одному человеку, причем даже не обязательно самому умному, самому знающему. Правда, правильно распорядиться мыслью способен только тот, кто к ней готов, кто может ее понять, изложить другим, наконец, воплотить в конкретные дела. И именно поэтому один человек может порой понимать гораздо больше, чем любой коллектив, чем даже все остальные люди, составляющие человечество. Свидетельство тому — пророки и гении, которые переворачивают все существующие представления, казавшиеся до поры до времени бесспорными и незыблемыми. Но вернемся к научному методу. В результате развития науки на протяжении последних веков происходило неуклонное накопление знаний, не имеющих к жизни человека прямого отношения, тех знаний, без которых вполне можно было бы обойтись. И совершенно неправильно утверждать, что в результате этого процесса человечество однозначно умнело. Ведь любые новые знания неминуемо вытесняют старые, занимают место старых, причем старые знания совсем не обязательно хуже новых. Добывая необязательные знания, мы неизбежно теряем многое из того, без чего нельзя обойтись, что было накоплено нашими предками и приносило гораздо больше пользы для повседневной, обыденной жизни. Во многих случаях рациональнее было бы развивать и совершенствовать древние знания, а не отбрасывать их, не заменять чем-то новым. К примеру, астрологические знания наших предков могли бы оказывать всем нам вполне реальную помощь в повседневной жизни, например, в лечении болезней, разрешении психологических проблем. А вот астрономические знания о далеких звездах и галактиках, вытеснившие астрологические знания и получаемые с помощью фантастически дорогой аппаратуры, не имеют никакого практического значения, представляют чисто научный интерес. Зато они не несут в себе никакой «мистической» или «религиозной» основы, полностью базируются на научных моделях. Амбиции науки оказываются важнее истинных интересов человека. — 148 —
|