Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

58

Проклятие профессии

Два матча

59

—У меня было такое впечатление, что при счете 8 : 8
мы обе мечтали о жребии.

И когда мы ехали на второе доигрывание, Нана, по­смотрев на руководителя нашей делегации, сказала:

—Георгий Иванович, Вы как комок нервов. Остава­
лись бы в Тбилиси и нервничать бы за меня не надо было.

Я сидел впереди рядом с шофером и, не оглянувшись к Нане, сказал:

—Нервничать, особенно за Вас — это тоже настоящая
жизнь, Нана.

И снова не повернул к ней головы, чтобы она не поду­мала, что это опять целенаправленно, ради настроя.

Мне снова стало казаться, что чем дольше я с Наной, тем труднее нам общаться. И, кажется, я понял, в чем дело.

Я сейчас для нее человек, который должен настраи­вать ее психологически, и она думает, что все, что я гово­рю и делаю, имеет какой-то особый смысл, подтекст. И, к тому же, она не может забыть, что меня прислали к ней после трех поражений. И ее сильная натура большого спортсмена, ее самолюбие оказывает мне молчаливое со­противление, критически воспринимает каждое мое сло­во. Мне самому неприятно постоянно ощущать этот эле­мент воли в наших отношениях.

И я не вижу другого пути, как ограничивать наши встре­чи и беседы, подбирать слова, взгляд, обращенный к Нане. Я даже предложил ей звонить мне, когда я нужен. И сижу в номере, хотя очень хочется уйти куда угодно в другое место.

Но я не ухожу, придумываю себе занятия, заставляю себя писать дневник, пока не раздается звонок, и она не­много нараспев не произносит:

—Рудольф Максимович, я бы хотела сделать сеанс,
если можно.

И я не говорю то, что сказал бы еще несколько дней назад, например:

• Я буду рад Вас видеть, — а бросаю кратко:
• Иду. — И все. Но сейчас позвонила даже не она, а
  один из тренеров и сказал:
• Нана просит Вас прийти.

Спускаюсь к ней со своего одиннадцатого этажа на ее шестой и думаю: «Наверное, снова приходит конец нашей

дружбе».

Виновата ситуация — я приехал, как врач приезжает к больному. Но не только в этом дело, признаюсь я себе. Все больше я убеждаюсь, что Нана — спортсмен не моего типа. Она — не профессионал в плане отношения к делу и, вероятнее всего, никогда им не станет. И поэтому в работе с ней есть проблема выбора: или быть удобным для нее | человеком, который, как и тренеры, будет подстраиваться к ее настроению, относиться к ней нетребовательно и не­критически; или занять жесткую позицию по отношению ко всему, что вредит делу — к ее слабостям, к жизни по настроению. И я принимаю решение идти по второму пути, так как иного пути к победе не вижу.