Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

Я откладываю бритву, сажусь к столу и рука сама пи­шет: «Приказано жить!» И слово «жить» рука пишет круп­ными буквами.

В машину мы садимся в ином порядке. После неудач­ного дня надо обязательно что-нибудь изменить, хотя бы формально. Это называется: «Чтить законы фарта».

Леван садится вперед с шофером. Я сзади — между Наной и Дворецким. У меня такое чувство, что Нане не

помешает повторить вслух разобранные варианты, и я наклоняюсь вперед, к переднему сидению, чтобы Нане с Дворецким было удобно разговаривать. Нана, обращаясь к Марку, говорит:

—Значит, если я играю на «Ь4&...
А я говорю:

—Леван, спасибо, что Нана хорошо спала этой но­
чью. — Мой долг — всем уделить внимание, чтобы ник­
то не почувствовал "себя ненужным.

А потом, пока шло трехчасовое доигрывание, я лишь один раз отвлекся от позиции и лица Наны и вновь вспом­нил всю нашу группу. И подумал — их отношение ко мне обусловлено не только тем, что я психолог и приехал, по их мнению, свежим к ним, уже так много пережившим в этом матче. А дело еще и в том, что я старше этих трене­ров по возрасту. Вот и пришло время, когда я стал самым старшим. А совсем недавно, и очень часто, даже спорт­смен был старше меня.

Потом мы снова едем в машине, шутим и смеемся. Нана поворачивается ко мне и говорит:

—До чего дожили, радуемся ничьей.

—- Нет, — решительно возражаю я, — радуемся друго­му, что Вы в порядке.

Прошло немало времени, а сесть за дневник просто не было возможности, да, признаться, и настроения. На девя­тую партию ушло четыре дня и три ночи. Как и в восьмой партии, Нана играла хорошо, переиграла черными, но на пя­том часу стала ошибаться и отложила в худшем положении.

Ночь анализа, а утром узнаем, что противники взя­ли тайм-аут. Их решение естественно. Им нужно время, чтобы найти выигрыш, и тогда этой партией заканчива­ется матч.

Но время нужно и нам, чтобы найти ничью. И анализ продолжается.