Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

—Рудольф, Вы еще не знаете, как спала Нана?

Три сеанса лечения: первый в 11 часов, второй — в час дня, до обеда, третий — в два часа, после обеда.

И звонок Джаноева, который обедал вместе с Наной:

—Нана веселая, и лицо совсем другое.

Да, от сеанса к сеансу ее вид улучшался. И дело было не только в лечении. Я видел, что с каждым часом при­ближения партии Нана становилась все более собранной.

Шел процесс мобилизации! И это была мобилизация великого спортсмена. Такими же запомнились мне олим­пийские чемпионы — Борис Кузнецов, Михаил Коркия, Леван Тедиашвили и другие, с кем я работал, у кого мно­гому научился, и чьи лица в день боя запомнил навсегда.

Да, дело не только б лечении.

Минуты сеанса я использовал, чтобы сказать Нане несколько слов, но слов не рядовых, не обычных.

—Я предлагаю, Нана, сегодняшнюю партию посвя­
тить Вашим родителям. Я никому не завидую, кроме лю­
дей, у которых есть родители. Я разговаривал с Вашим
папой перед отъездом и, действительно, позавидовал Вам.

Но сейчас я хочу спросить Вас: много ли у них будет своих побед в жизни? И Вы согласитесь со мной, что не очень. А Ваша победа сегодня будет и для них праздником, который с лихвой заменит все то, что может не состояться.

Я делаю паузу и перед тем, как закончить сеанс, тихо спрашиваю:

—Мое предложение принимается?

И Нана еле слышно отвечает:

—Да.

И я сразу же выхожу из ее номера.

* * *

У меня два часа времени до нашей следующей встречи, и я тщательно продумываю продолжение своего монолога. Планирую в следующей части настроя объяснить ее пред­стартовое состояние так, чтобы она спокойнее отнеслась к своему повышенному волнению, которое неизбежно сегодня.

И в час дня я продолжаю:

—И сегодня мы — вместе с вами, и волнуемся вместе
с Вами. И наше волнение естественно. И более того — оно
очень нужно сегодня, потому что волнение — это признак
ответственности, мобилизованности.

Все правильно — волнуйтесь!

А в заключительный сеанс я не боюсь вставить слова о

противнике:

—Ваше состояние, по крайней мере, не хуже, чем
состояние Литинской. Вам нужно выиграть, а ей нельзя
проиграть. А это намного труднее переживать в себе. И
Вы это знаете не хуже меня.

Затем — возвращение к родителям:

—Итак, Литинская — это человек, который стоит
между Вами и вашей семьей, Вашими родителями. И она
хочет отнять у всех вас радость вашей встречи.

И в заключение последний призыв к личности спорт­смена:

—Мне не нужно искать для Вас примеры из героичес­
кого прошлого других людей. У Вас самой есть блестящее
прошлое, например, концовка матча до первой победы с
Левитиной. Просто нужно все хорошо вспомнить.