Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

Страница: 1 ... 302303304305306307308309310311312 ... 371

А я? Разве я, перечитывая свои дневники (а я веду подробную запись каждого дня своей жизни уже двадцать семь лет) не был в ужасе от некоторых своих воспомина­ний, от всего того, что уже не можешь исправить сейчас. Например, о том, что уже ушли те люди, которые помогли мне в жизни, мои крестные (что бы я делал тогда без них?), а я и не поблагодарил их, не был на их могилах, да и не знаю, где они — их могилы.

И что же? Не надо записывать все это, весь предыду­щий абзац? И опять надолго забыть? И жить спокойно, как будто никогда этого не было в моей жизни, и считать, что все, чего удалось добиться, состоялось только благо­даря самому себе?

Нет, вот для этого и существует наша память. Протест памяти — это и есть месть твоей судьбы в лице тех, кто следит за каждым из нас, но в отличие от ангелов-храни­телей не оберегает, а судит.

Память, как и совесть — не помощники твои в жизни! Они тоже наши судьи!

«Не много ли судей для одного человека?» — спросил я их — всех своих судей. И ответ получил тут же: «Столько, сколько надо, чтобы спросить за все!»


? ?.

Анатолий Евгеньевич был спокоен и собран, и уверен­но делал первые ходы. Но что-то уж слишком быстро, не так, как всегда, играл наш соперник. Ему не сиделось на месте и, сделав ход, он тут лее покидал сцену.

Что-то не так! И я оглянулся. Тренеры Шорта стояли позади последнего ряда и, не отрывая глаз от демонстра­ционной доски, что-то оживленно обсуждали.

Я осмотрел весь зал и увидел нашего тренера. Вспотев­шее лицо и крепко сцепленные руки выдавали крайнюю степень волнения. И я все понял! «Попали на вариант» — так это называется в шахматах.

Анатолии Евгеньевич лежит, но не закрывает глаз. Смотрит в потолок. Я говорю:

  • Любоевич сказал: «Как можно было опять играть
    испанку? »
  • Да, — тихо отвечает он, — нельзя было играть этот
    вариант, я чувствовал.

И с подлинной душевной болью громко произнес:

—Боже мой, все делаю сам! Сам выигрываю, сам про­
игрываю.

мы мечтали о нем, и вот он наступил, но совсем нам не ну-

Затишье на нашем этаже отеля, где проживаем мы — участники матчей. И на завтраке в отведенном нам зале рес­торана никого. Только я и Марк Дво­рецкий — постоянный тренер Артура Юсупова. Пьем кофе, отказавшись от всего остального. И Карпов почти ничего не ест.

— И Юсупов, — подтверждает его тренер. С Дворецким меня связывает давнее знакомство и вре­менами мне казалось, что и профессиональная дружба.


472


Проклятие профессии


Поражение


473



— 307 —
Страница: 1 ... 302303304305306307308309310311312 ... 371