А я? Разве я, перечитывая свои дневники (а я веду подробную запись каждого дня своей жизни уже двадцать семь лет) не был в ужасе от некоторых своих воспоминаний, от всего того, что уже не можешь исправить сейчас. Например, о том, что уже ушли те люди, которые помогли мне в жизни, мои крестные (что бы я делал тогда без них?), а я и не поблагодарил их, не был на их могилах, да и не знаю, где они — их могилы. И что же? Не надо записывать все это, весь предыдущий абзац? И опять надолго забыть? И жить спокойно, как будто никогда этого не было в моей жизни, и считать, что все, чего удалось добиться, состоялось только благодаря самому себе? Нет, вот для этого и существует наша память. Протест памяти — это и есть месть твоей судьбы в лице тех, кто следит за каждым из нас, но в отличие от ангелов-хранителей не оберегает, а судит. Память, как и совесть — не помощники твои в жизни! Они тоже наши судьи! «Не много ли судей для одного человека?» — спросил я их — всех своих судей. И ответ получил тут же: «Столько, сколько надо, чтобы спросить за все!»
Анатолий Евгеньевич был спокоен и собран, и уверенно делал первые ходы. Но что-то уж слишком быстро, не так, как всегда, играл наш соперник. Ему не сиделось на месте и, сделав ход, он тут лее покидал сцену. Что-то не так! И я оглянулся. Тренеры Шорта стояли позади последнего ряда и, не отрывая глаз от демонстрационной доски, что-то оживленно обсуждали. Я осмотрел весь зал и увидел нашего тренера. Вспотевшее лицо и крепко сцепленные руки выдавали крайнюю степень волнения. И я все понял! «Попали на вариант» — так это называется в шахматах. Анатолии Евгеньевич лежит, но не закрывает глаз. Смотрит в потолок. Я говорю:
И с подлинной душевной болью громко произнес: —Боже мой, все делаю сам! Сам выигрываю, сам про мы мечтали о нем, и вот он наступил, но совсем нам не ну- Затишье на нашем этаже отеля, где проживаем мы — участники матчей. И на завтраке в отведенном нам зале ресторана никого. Только я и Марк Дворецкий — постоянный тренер Артура Юсупова. Пьем кофе, отказавшись от всего остального. И Карпов почти ничего не ест. — И Юсупов, — подтверждает его тренер. С Дворецким меня связывает давнее знакомство и временами мне казалось, что и профессиональная дружба. 472
— 307 —
|