Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

• Вы десять лет были чемпионом мира, — ответил я.
• Ну ладно — Каспаров! — продолжал он, — но среди
  них и те, кому я сделал много хорошего.

—Вы десять лет были чемпионом мира, — повторил я.
А люди с отрицательной мотивацией побед другим не

прощают!

И снова — о Наталье Владимировне. Разве она, его жена, не чувствует, в каком мире живет и с кем борется ее муж? «И все равно, — возражаю я себе, — не может она, умная и образованная женщина, делать это осознанно». Кто-то направляет ее! Чья-то воля, избравшая ее своим полномочным представителем в этом процессе. Но этой (отнюдь не слабой) воле вчера удалось лишь озаботить и отвлечь, но не повлиять решающим образом на его игру. И это очень хороший знак!

Кстати, вчера, чтобы сменить тему и отвлечь шахма­тиста от мыслей о его коллегах, я положил перед ним наш лист оценок, где три последних дня оценены не были. Первый из них был как раз днем нашего поражения, и в тот день я не хотел напоминать об этом. Но вчера, в день победы, как думал я, он спокойно отнесется к этому свое­му воспоминанию. А оценку мне хотелось бы знать.

Но он сказал:

—И сегодня не будем вспоминать тот день.
И та графа осталась пустой... навсегда.

Белый лист бумаги на месте прошлого! Может ли он быть таким же девственным и ослепительно чистым, как будущее? Возможно ли вообще человеку спастись от сво­их грехов, ошибок и поражений в прошлом, ну хотя бы вот таким образом — забыть о них, не фиксировать в памяти?

Анатолий Карпов предложил идти этим путем — вы­черкнуть этот трагический день своей жизни и не вспоми­нать больше о нем.

И я вспомнил Елену Виноградову — чемпионку стра­ны по легкой атлетике. Когда она начала по моему совету вести дневник, то через несколько месяцев сказала:

—Я заметила, что иногда мне тяжело перечитывать
свой дневник, и я решила не все фиксировать в нем, не все