|
* * * Теперь уже ночь. С минуты на минуту раздастся его звонок, и я сразу встану. Мы давно не виделись, и я вроде бы соскучился. А не виделись мы по той же причине — шахматы! Весь день просидели они у него в номере, и я представляю, каким он меня встретит, на кого он будет похож. Вспомнил Лион и последнюю партию. На большом экране крупным планом поочередно показывали лица шахматистов, и мне захотелось тогда сказать сидевшей рядом его жене: «Трудный хлеб у Вашего мужа». Но как повлиять на данную ситуацию — не знаю. Я готов понять тренеров-мандражистов, и готов понять дру- 478
тую их категорию, демонстрирующих шефу свою преданность и готовых часами заглядывать ему в глаза, боясь в чем-нибудь не выполнить его волю. Но сам Анатолий Карпов?! Он, играющий шестнадцатый матч и все знающий о мире шахмат — что делает он? И снова голос моего оппонента в ответ: «Что делает он? Он борется со своей неуверенностью! И не знает, как бороться иначе!» Я молчу несколько минут, собираюсь с мыслями и духом. Почти нечего возразить. Он ищет «ход», зная, что его нет! Но поиск его (а вдруг!) означает, что он не сдался в этой тяжелой ситуации! Он работает (!), а значит, готовится к бою и этим тоже настраивает себя на предстоящее испытание. И заодно убивает время. А если бы ползло оно, это безучастное к нашим переживаниям время, то было бы очень трудно бороться со всеми своими мыслями и сомнениями — в себе и в удаче. Разве не то же самое происходит и в других видах спорта, где спортсмен тренируется иногда ради того, чтобы знать, что он тренируется, и получается тренировка ради тренировки, лишь бы было «количество работы», и была бы фиксация этого количества в сознании спортсмена, и одно это обеспечивает по меньшей мере сохранение уверенности на прежнем уровне, а в отдельных случаях и ее повышение! «Вспомни, сколько ты работал!» — всегда говорил себе, входя в сектор, двукратный олимпийский чемпион по прыжкам с шестом Боб Ричарде. И далее его монолог продолжался так: «Ты же весь пропах потом!» «Но что-то здесь не так», — давно не дает мне покоя эта мысль. Работа — в основном — ради уверенности в себе? Но не ради специальной выносливости, например? Значит, человеку необходимо всегда подпитывать свою уверенность? А если она есть, прочная и фундаментальная, добытая за годы работы в юности? И не нуждающаяся в подпитке? Не это ли подчеркнул Пеле в своем ответе на вопрос:
Он, тоже суперчемпион из категории «победителей», обеспечивал нужное количество уверенности не изнуряющей работой на футбольном поле, а успехами в других областях человеческой деятельности, в бизнесе, например. — 312 —
|