Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

Сейчас идет второй час, и волнует меня пока другое. Сегодня звонила его жена. И он был задумчив, когда я пришел к нему после их шахматной работы. Не угнетен, а именно задумчив. Я не задавал вопросов, он сам расска­зал мне о том, что маму выписали из больницы и опера­ции не потребовалось. Это хорошо. Рассказал, что слома­ли дверь на площадке их этажа. Это нехорошо, но на его состоянии это не отразилось. А что же отразилось? Что погрузило его в думы, совсем не обязательные сегодня, за три часа до начала партии?

Вы скажете: виноват я — не отключил телефон. От­ключил, снял трубку еще с вечера, но во время шахмат­ной работы она была положена на свое место. Он всегда ждет звонка от жены, как и все мы.

Все эти годы я детально изучаю соревновательный (всегда чрезвычайно важный) день спортсмена. И давно установил, что в этот день ничего случайного произойти не может» а все вроде бы случайное при объективном анализе оказывается закономерным. А происходит в этот день именно то, что уготовано человеку судьбой, все, что он заслужил на сегодняшний день своей жизни. И идет это от людей. Друзья и враги, какие свои тайные и не­тайные желания направляете вы в адрес того, кого любите или ненавидите, кому сегодня и без всего этого так труд­но? Каждый день с утра до вечера газеты, радио и телеви­дение напоминают нам адрес — Испания, Линарес — и возбуждают энергию миллионов людей, а она — как доб­рая, так и злая — не ведает расстояний. Но какой боль­ше, кто знает? Какая из них вселилась сегодня в его жену и подтолкнула ее на это решение — обязательно

дозвониться и рассказать своему мужу все то, что я знаю, а также то, что не дано мне знать? Ответ на этот вопрос мы получим через несколько часов.

А пока есть время, и я расскажу поразительную исто­рию, случившуюся с Сергеем Бубкой в Сеуле — на эту же тему. На сеульской Олимпиаде, как считает Сережа, все хотели его поражения от Гатауллина. Особенно руководи­тели нашей сборной) а также многие спортсмены, да и зрители — любители сенсаций — тоже. Их злую энергию он ощущал беспрерывно, и каждый прыжок давался ему исключительно тяжело. Причем пресс чужих глаз не ос­тавлял его в покое даже на скамейке, где располагались прыгуны в ожидании своей очереди.

• И когда оставалась последняя, все решающая по­
  пытка, — привожу часть рассказа Сергея дословно, — я
  их всех обманул.

• То есть? — спросил я его.

• Я ушел из сектора, сделал зигзаг по футбольному
  полю и лег сзади другой скамейки, и они потеряли меня из
  виду. Я почувствовал это, будто стало легче дышать. И
  выскочил на линию разбега сразу, как меня вызвали. Я не
  дал им время найти меня глазами. И тут же ветер подул в
  спину, я поймал его и даже не стал концентрироваться, а
  сразу побежал.

Тренер Виталий Афанасьевич Петров так дополнил рассказ своего спортсмена: