И я говорю — и о матче, и о противнике, о ситуации перед данной партией, и о некоторых деталях нашего (обязательно — «нашего», но не «вашего» или «твоего»: то
...Я вошел, и он встретил меня жестким взглядом и сразу сказал:
—Пора! Сразу заняв свое место в первом ряду, достаю ручку и спешу записать навеянное сегодняшним днем. В дебюте, когда игра развивается медленно, можно многое успеть. Но не сегодня, так решил Шорт, применивший новинку. И я отложил блокнот в сторону. Карпов смело пошел на обострение, и Шорт на своем времени тотчас встал и ушел за кулисы, и вернулся с чашкой кофе в руках. Тут же я открыл другой блокнот (его Карпов получит ночью, когда снова сядем мы друг против друга) и записал: «Первая чашка кофе — двадцать пятая минута — после хода "dc"». Теперь надолго задумался Анатолий Евгеньевич. Позиция неприятная, это понятно и мне. Все-таки дебют — наше слабое место. И в февральском турнире, и в этом матче постоянно натыкаемся на новинки, и, как правило, в дебюте инициативой владеет противник. Весь расчет на класс нашего шахматиста, что он рано или поздно в глубоком миттельшпиле переиграет, запутает, обхитрит. 420
— А что мы можем сделать? — опять слышу традиционный контрвопрос нашего тренера, — не хочет он ничего другого играть! А они все знают, что он играет только Каро-Канн и Испанскую и всегда готовят что-нибудь новое. А всего не предусмотришь. Может быть, он прав. Но пока я спокоен. Знаю, что в таких матчах, как бы ни был разыгран дебют, все решает игра шахматиста на третьем и четвертом часах игры, его запас сил и та самая «собранность до конца». — 271 —
|