|
Итак, мы на верном пути — раз «они» появились. Но надо не только радоваться, но и не ослаблять внимания как к спортсмену, так и ко всему, что его окружает. Знаю, что бороться «они» (наши «темные») будут до конца, и жду ежечасно их появления. Пути их различны — или через «своих» («враги человека — ближние его»), или из «внешнего мира». Своих контролировать легче, и я предельно внимателен ко всем членам нашей группы — от настроения тренеров до возможной простуды «самого», а он склонен к этому. А как регулировать вторжения извне? Как эти звонки? Это должен делать сам спортсмен, тем более тот, у кого непросто взять и отключить телефон. Я же в эти последние дни сосредоточен на «наших», успокаиваю всех, готов часами беседовать с каждым и 366
гасить первые же признаки раздражения, тоски по дому. Говорю:
А вопрос звучит иначе:
Да, только шесть! Но это здесь. А там нас ждет матч из десяти партий, это еще месяц. Месяц чего? .. Но не хочется даже думать об этом, о том, что ждет нас там. Пока надо вытерпеть все сегодняшнее. И я посмотрел в лицо Анатолию Евгеньевичу. Он был так озабочен, что даже не отреагировал на мой изучающий взгляд. И снова я вспомнил о «темных». Сами ли они находят в жизненном пространстве свою жертву? Не являются ли они посланниками всех тех, кто не хочет и боится успеха этих конкретных людей? Не объединяются ли все наши завистники, и не суммируют ли они всю свою отрицательную энергию, и не посылают ли ее — они всегда знают куда? И в этот момент он резко повернулся ко мне и спросил: —Сколько бежим сегодня? ...Я шел к себе переодеваться, и еще долго стояло перед моими глазами лицо великого бойца. Я не мог сдержать улыбки. Сейчас как никогда раньше я верил в нашу победу. * * * Касабланка — Мадрид. Впереди несколько часов полета, и я открываю свой первый шахматный дневник, дневник 1974 года. Я всегда перечитываю его перед сво- — 235 —
|