Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

(но не лишнее!) доброе слово. Я понимаю, что оказываю ему чисто внешнее, формальное внимание. Это и есть то, что не позволяет оценивать свою работу выполненной на сто процентов.

И еще раз хочу вернуться к проблеме личности тре­нера. Если не успеваю я — его помощник — полноцен­но поработать со всеми, сделать только часть общей ра­боты, то как же может все сделать он один? Ведь у него еще, кроме этих сложнейших душ взрослых людей, есть самая главная обязанность — проведение продуктивных и обязательно эмоционально насыщенных общих и ин­дивидуальных тренировок. Я уже не говорю о массе хо­зяйственных и других вопросов, в частности, связанных с личной жизнью спортсменов: учеба, жилищные и ма­териальные проблемы, и даже трудности семейной жиз­ни, в разрешении которых чаще всего помогает опять же он — тренер.

Так как же можно браться за все это одному? Но мно­гие берутся. И какое-то время работают удачно, успевают. Но проходит время и истощаются, сгорают, меняют ко­манды.

* * *

Не мог я тогда лечь до двенадцати и набираю 07. Как пел Владимир Высоцкий: «начинаю с нуля!» И, как в той десне, прошу:

—Девушка, милая, дайте Тбилиси.

И слышу голос Гурама Николаевича Мегрелидзе — начальника управления спортивных игр Спорткомитета Грузии, с которым в прошлом году мы прошли долгий и не менее трудный путь в баскетбольной команде тбилис­ского «Динамо».

И он буквально кричит в трубку:

—Весь Тбилиси ликует!

Да, как это много, когда есть голос, есть человек, ко­торому веришь, и эта вера сформировалась не на уров­не взаимных симпатий, так называемой совместимости, а в жестких условиях испытаний, которые мы пережи­ли вместе.