В зеркале философии

Третьи формировались как творения вольнодумст­ва, в ключе утопических ожиданий и надежд. Это те, в которых воспевалась и поэтизировалась Воля-Волюш­ка, отрицалось все, что подавляло и душило свободу, попирало равенство людей. Таковы, например, были приведенные в сборниках Ефросима (XV в.) идеи о блаженной справедливой стране, где “ни царя, ни куп­ли, ни продажи, ни свары, ни боя, ни зависти, ни вельмож, ни тяжбы”.

Знала Россия и идеалы крепкой государственности и имперского величия, и славянского единства, — их исторически-конкретных модификаций.

Начиная с XIX в. в духовную жизнь страны вли­лись новые мотивы, связанные с изменением соци­ально-экономических обстоятельств. На российской почве взошли ростки либерально-буржуазных идеалов, позже возникли и обнаружились консервативно-бур­жуазные идеалы, ценности правого и левого радика­лизма. Эти направления, имея свой прообраз вне на­шего отечества, на нашей земле, взаимодействуя с национальными традициями, обрели специфический характер, жили и функционировали в известной мере как самобытные явления, во многом не совпадающие с их аналогами в Европе или на Американском кон­тиненте.

Наконец, мощное воздействие на судьбы нашей Ро­дины оказало появление, развитие и распространение социалистических идеалов, как марксистских, так и немарксистских, как большевистских, так и неболь­шевистских. Без них и помимо их анализа историю нашей страны за последние 100 лет понять просто невозможно.

Но если так пестры и многообразны идеалы лишь 1/6 части земношария, нашего отечества, то сколь же богаты они на всей планете. И действительно, богаты. В конфессиональном облачении, в цивилизационных формах, в конкретно-исторических эпохальных моди­фикациях. Вместе с тем они имеют и половозрастные характеристики, представляются как феминистичес­кие или маскулинизированные, ювеналистские или геронтологические, свои пространственные модифика­ции, связаны с вечным плеском океана или шелестом трав бескрайних степей. Идеалы несут профессиональ­ные приметы, будучи неотделимы от фигуры врача или офицера, священника или рыбака. В них ярко выражены этнические признаки — инков или вайна-хов, зулусов или коми-зырян.

И все же при всей калейдоскопической дробности, мозаичности, потрясающем многоцветий идеалов и ценностей во всех них есть какая-то стержневая осно­ва, продернутая через все различающие моменты. Есть то общее, что присуще любым идеалам. Есть то, что можно назвать общечеловеческими моментами в кон­кретных идеальных образованиях.