|
-- Ты подстраивала мне ловушки. -- Это были не ловушки... И конечно, ты -- ты бы непременно направился прямехонько к креслу. -- И что бы со мной случилось? -- спрашиваю я, оборачиваясь и с любопытством разглядывая кресло. Вид у него самый обыкновенный, слащаво-уютный и удобный. -- Неприятности, -- кратко отвечает Анни. Я не расспрашиваю -- Анни всегда окружала себя разнообразными табу. -- По-моему, я кое о чем догадываюсь, -- говорю я. -- Хотя это было бы очень странно. Постой, дай сообразить. В самом деле, комната эта совсем пустая. Согласись -- это я заметил сразу же. Ну так вот, я вошел бы и впрямь увидел бы на стенах маски, шали и все прочее. Гостиница всегда кончалась у твоих дверей. Твой номер -- это был уже другой мир... Ты бы не пошла мне открывать. Ты сидела бы, забившись в угол, может, даже прямо на полу, на красном ковре, который ты всюду с собой возила, и глядела бы на меня беспощадным взглядом, ожидая... Не успел бы я сказать слово, сделать движение, отдышаться, как ты начала бы хмуриться и я сразу почувствовал бы, что провинился, сам не знаю в чем. Потом с каждой минутой мои оплошности множились бы и я был бы кругом виноват... -- Сколько раз так бывало? -- Сотни раз. -- Не меньше! Может, с тех пор ты поумнел, стал проницательней? -- Нет! -- Рада, что ты это признаешь. Ну и?.. -- Ну и теперь всего этого нет... -- Ага! -- восклицает она театральным тоном. -- А он едва решается в это поверить! -- И продолжает мягко: -- Ну так вот, можешь мне поверить -- этого больше нет. -- И совершенных мгновений нет? -- Нет. Я ошеломлен. Я настаиваю. -- И что же, ты не... Значит, кончились эти... трагедии, внезапные трагедии, в которых маски, шали, мебель и я сам -- все играли какую-нибудь — 173 —
|