Сократ

Этот эпизод с энергичной антисикофантской деятель­ностью Архидема, надежно засвидетельствованный исто­риком Ксенофонтом, интересен не только для уяснения конкретных деталей правовой ситуации в Афинах сокра­товского времени, но и как дополнительный штрих к политико-правовому портрету главного героя нашей кни­ги, который, как видим, был за активный и действенный отпор волкам, рыскавшим по темным тропам полисного правопорядка в поисках наживы. А как сказал поэт, «быть злым к неправде — это доброта!»

Но прием Архидема явно не годился в случае с обви­нителями Сократа, которые как бы олицетворяли собой реакцию различных слоев афинского демократическою полиса, враждебно относившихся к опасным сократов­ским «софистическим» новшествам и мудрствованиям. «Вот почему,— поясняет Сократ па суде,— накинулись на меня и Мелет, и Анит, и Ликон; Мелет негодует на меня из-за поэтов, Анит — из-за ремесленников, а Ликон — из-за ораторов. Так что я удивился бы, как говорил в на­чале, если бы оказался в силах опровергнуть перед вами в такое короткое время эту разросшуюся клевету» (Пла­тон. Апология Сократа, 24 а).

После сокрушительного поражения в Пелопоннесской войне Афины из надменного лидера Эллады и ведущей державы всего Средиземноморья превратились в ординарный полис, судьба которого оказалась в руках победите­ля. Спарта вынудила Афины вступить в союз под своим главенством и вносить соответствующие взносы в казну этого союза. Борющиеся в Афинах политические партии взваливали на своих внутриполитических противников ответственность за внешнеполитические неудачи. Каждая новая смена власти в полисе сопровождалась поисками «козлов отпущения» и кампанией расправ над повержен­ным соперником и лицами, его поддерживающими.

Когда в начале 403 г. до н. э. «правление тридцати» было низложено и в Афинах вновь установилась демокра­тия, уцелевшие сторонники олигархии обосновались в Элевсине, крупном населенном пункте в Аттике, севере-западнее Афин. Условия примирения между враждующи­ми партиями, в частности, предусматривали — и на этом настаивали спартанцы, убедившиеся в бесперспективно­сти олигархического правления в Афинах,— право всех желающих покинуть Афины и поселиться в Элевсине и право всех изгнанных при олигархах из полиса сторонни­ков демократии возвратиться обратно.

Во избежание новых кровопролитий в Афинах была объявлена амнистия всем сторонникам прежней олигар­хии, кроме уцелевших правителей (сам Критий погиб) и узкого круга должностных лиц. «За прошлое,— сообщает Аристотель,— никто не имеет права искать возмездия ни с кого, кроме как с членов коллегий Тридцати, Десяти, Одиннадцати[19] и правителей Пирея, да и с них нельзя искать, если они представят отчет» (Аристотель. Афин­ская полития, ч. 1, XIV, 39, 6).