Сократ

По сути дела, афинский суд, решая ставившиеся перед ним обвинителями и жалобщиками правовые коллизии, занимался не только специальной узкосудебной деятель­ностью по применению к данному спору уже наличного конкретного и определенного закона, но, поскольку тако­вой часто отсутствовал, также и правотворчеством в от­ношении к рассматриваемому случаю. Значительную роль в правопонимании и правосознании афинян и избранных ими по жребию судей играла правовая аналогия — толко­вание и решение данного правового спора на основе усто­явшихся общих принципов полисного правопорядка, по аналогии с прежними решениями подобных дел, подведе­ние актуальной коллизии под тот или иной наиболее подходящий по смыслу закон.

Недостатка в таком правовом материале не было. Так, сократовскому случаю предшествовали дела философа Анаксагора и софиста Протагора, которые, будучи обви­ненными в безбожии и спасаясь от расправы, покинули Афины. Обвинение Сократа по двум первым пунктам (непризнание признанных богов и введение новых бо­жеств) довольно отчетливо подпадало под действие зако­на, предложенного примерно в 433—432 гг. до н. э. афин­ским прорицателем Диопифом, приверженцем старины и врагом «софистических» нововведений, Плутарх сообща­ет: «Диопиф внес предложение о том, чтобы люди, не по­читающие богов или распространяющие учения о небес­ных явлениях, были привлекаемы к суду как государ­ственные преступники». Законопроект Диопифа был нацелен, прежде всего, против «софиста» Анаксагора, а косвенно — против его ученика и покровителя Перикла. Кстати, Анаксагору удалось спастись благодаря вмеша­тельству и помощи Перикла.

Что же касается третьего пункта — обвинения Сократа в «совращении молодежи», то, судя по всему, имелось в виду, во-первых, это «совращение» путем внушения им в ходе бесед собственного отношения к богам, т. е. рас­пространение преступных воззрений, отмеченных в двух первых пунктах обвинения, и, во-вторых, «совращение» юношей-«учеников» с истинного пути воспитания их в преданности демократическим устоям и порядкам афин­ского полиса. В этом втором аспекте Сократ обвинялся в подрыве самих основ полиса, его основных законов, а не какого-то частного и конкретно определенного законопо­ложения.

Великий принцип нового времени—енот преступле­ния, нет наказания, если об этом не сказано в зако­не» — не адекватен условиям и отношениям в античном полисе, где удельный вес собственно юридического законо­дательства незначителен по сравнению с другими сред­ствами упорядочения и регламентации человеческого по­ведения и общественного устройства (обычаями, тра­дициями, заветами, гражданской присягой, нравами, сложившимися обыкновениями и нормами полисной жиз­ни, правосознанием, чувствами принадлежности к едино­му коллективу полиса и т. п.).