В свою очередь, процесс поиска смысла жизни человеком чрезвы-чайно сложен. И содержание этого процесса обусловлено особенностя-ми социальной среды, воспитания, индивидуальными потребностями и желаниями, которые могут и не осознаваться (уровень индивидуаль-ного бессознательного), «социальной наследственностью» («родовой» или «коллективной») и др. Чтобы воспитание было эффективным, все эти факторы должны учитываться. Таким образом, смысл жизни как объект психологического иссле-дования в структуре личности нужно рассматривать с различных сто-рон, предполагая также усовершенствование, углубление различных функций индивида (когнитивных, социальных, биологических) в про-цессе формирования личности. Насколько взаимосвязано развиваются все эти процессы, настолько завершенным и значимым оказывается смысл жизни формирующейся или уже сформированной личности. Литература Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991. Зеленкова И.Я. Проблема смысла жизни (опыт историко-этического исследования). Минск: Изд-во «Университетское», 1988. Кант И. Соч.: В 6 т. М.: Наука, 1966. Т. 6. Москаленко А.Т., Сержантов В.Ф. Смысл жизни и личность. Новосибирск, 1989. Роменец В.А. Предмет и принципы историко-психологического исследова-ния. Клев: Университет, 1990. Рубинштейн М.М. О смысле жизни. М.,1927. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1973. 55 Карданова М.В. (Москва) «Смысл жизни» в ипостаси античной добродетели Особенность проблемы смысла жизни заложена уже в самой ее формулировке, разводящей (или сводящей), а вернее, ставящей эти два понятия в положение взаимного поиска. Смысл и жизнь: жизнь, которая должна обрести смысл, и смысл, находящий свою предмет-ную реализацию в жизни. Каким образом происходит их взаимное «оп-лодотворение», имеет ли оно врожденный или приобретенный, дея-тельностный характер? Эта смысложизненная дихотомия напоминает проблему добродетели у Платона. Если добродетель является врожден-ной, то зачем ее воспитывать? Если же она приобретается обучением и не дана от природы, какой смысл наказывать за ее отсутствие? Ведь неспособность к чему-либо, как природный недостаток, не может быть подвергнута общественному осуждению (Платон, 1968). Если ли в самой жизни смысл, который следует открывать и разви-вать, или он накладывается и приходит извне, как социально-психологи-ческая оценка, экспертиза человеческого существования, как требование личностной самоидентификации на стыке общественного и индивиду-ального. Интересен в этой связи миф о происхождении человека, расска-занный Протагором в одноименном платоновском диалоге. Согласно ему, неумение жить сообща поставило людей на грань вымирания, несмотря на то, что благодаря Прометею они научились поддерживать свое физи-ческое существование. Тогда Зевс повелел ввести среди людей стыд и правду, чтобы каждый был лично к ним причастен. Эта причастность, однако, не означала, по мнению участвовавших в разговоре философов, актуальной наличности этих нравственных (как и прочих) качеств в каж-дом отдельном человеке, а лишь всеобщую возможность их обретения в результате напряжения всех внутренних и внешних сил: «Жизнь, что судьба мне дала, потому я не трачу впустую / Ради надежды тщетной найти средь людей совершенство...» (Платон, 1968, с. 233). — 52 —
|