|
Содержание «Протагора» (Платон, 1968) и других диалогов Платона (Платон, 2000) целиком посвящено обсуждению различных аспектов этой проблемы, решение которой рассматривается как необходимое условие мирного и созидательного единства индивидуального и общего. Софисты, постоянные платоновские оппоненты, трактуют добро-детель как приобретение человеком определенных социокультурных стандартов поведения (смышленость в домашних и государственных делах), с помощью которых можно выявлять наиболее оптимальные, привычные для данной общности и санкционированные ею жизнен-ные пути и способы действия. При этом мировоззрение личности ока-зывается как бы проекцией социального пространства, передающего 56 свои границы: «летящая стрела» оказывается вовсе не летящей, а по-коящейся, а быстроногий Ахиллес обречен топтаться на одном месте, уступая «пальму первенства» черепахе. Такой подход, критикуемый Платоном, дает одномерное представление о связи личности и общества: личность предстает как персони-фицированный образ, экземпляр социальных и культурных стандар-тов традиционного общества. Понимание внутреннего мира личности также оказывается в значительной степени ограниченным: опять-таки, диктуется одномерное, лишенное глубины и объема представление о нем как о мире значений, но не смыслов, о мире привычек, но не стремлений, о мире статичном, лишенном истории и развития. За стан-дартами поведения и мотивации, обнаруживающими связь мировоз-зрения личности с определенной социокультурной системой, оказы-ваются скрытыми интересы, потребности, установки, направленность личности. Но именно эти последние хранят более глубокую связь бы-тия индивида и бытия общества, опыт становления и самоутвержде-ния личности - то, что направляет ее жизнедеятельность и заставляет использовать воспринятые из культуры общества константы как сред-ство социально-исторического творчества (Огурцов, 2002, с. 38). Актуально в этой связи звучит речь Сократа о соотношении глаго-лов «стать» и «быть». Стать добродетельным (справедливым, мужествен-ным, благочестивым, гражданственным и пр.) человеком трудно, но, возможно, пребывать в этом состоянии, то есть быть таковым постоян-но, человеку не под силу: «Добрый поступок свершая, всякий будет хорошим, / Зло совершая, будет дурным» (Платон, 1968, с. 232). Для Сократа добродетель как синтетический показатель ценности че-ловеческой жизни, а тем самым и ее смысла, не задан извне, а коренится в понимающем отношении человека к самому себе и воспринимаемому им миру. «Я знаю, что ничего не знаю», поэтому - «познай самого себя» и мир как идею через ее всеобщие определения. Почерпнутые из социо-культурного опыта формы поведения, мотивации, мышления трактуют-ся им, в отличие от софистов, как результат становления и развития ин-дивидуального бытия личности на основе знания. Знание, которое наряду с науками включало риторику вместе с прочими искусствами (музыкой, поэзией, театром), с опорой на определенный образец должно было со-здавать в душе «строй и порядок», приводя ее из состояния раздроблен-ности в состояние цельности и гармонии с самой собой. А это, в свою очередь, приводило к изгнанию из души стремления к дурным удоволь-ствиям и несправедливым поступкам. Сократовская педагогическая уста-новка делает смысл в большей степени «личным делом» каждого, сводит его к размышлениям об участи и счастье отдельного человека, о блажен-стве и нравственном благополучии, достигаемом вопреки любым ударам судьбы благодаря разуму. — 53 —
|