Слова и вещи

2. ВСЕОБЩАЯ ГРАММАТИКА

После устранения самостоятельного существования языка остается лишь его функционирование в представлении: остает-

114

ся его природа и свойства, присущие ему в качестве дискурсии, которая есть не более как само представление, представленное словесными знаками. Но какова же в таком случае специфика этих знаков и эта их странная способность, позволяющая им лучше, чем всем другим знакам, фиксировать представление, разлагать его и снова соединять? Какая черта отличает язык среди всех других систем знаков?

На первый взгляд слова можно определить через их про­извольный или коллективный характер. В своей первооснове язык, как говорит Гоббс, представляет собой систему пометок, выбранную индивидами прежде всего для самих себя: посред­ством этих отметок они могут вызывать представления, свя­зывать их, разъединять и оперировать с ними. Это пометки, на­вязанные сообществу договоренностью или насилием 1; но в любом случае смысл слов принадлежит только представле­нию каждого индивида, и, сколько бы он ни принимался всеми, он не имеет другого существования, кроме как в мышлении ин­дивидов, взятых поодиночке: «Слова являются знаками идей говорящего, — говорит Локк, — и никто не может применять их непосредственно как знаки для чего-то другого, чем идеи, ко­торые он сам имеет в уме»2. Отличает язык от всех других знаков и позволяет ему играть в представлении решающую роль не столько то, что он является индивидуальным или кол­лективным, естественным или произвольным, сколько то, что язык анализирует представление согласно строго последова­тельному порядку: в самом деле, звуки могут артикулировать­ся лишь поодиночке, а язык не может представлять мысль сра­зу в ее целостности; необходимо, чтобы он ее расположил часть за частью в линейном порядке. Но этот порядок чужд представлению. Конечно, мысли следуют во времени друг за другом, но каждая из них образует какое-то единство, незави­симо от того, соглашаемся ли мы с Кондильяком 3, что все эле­менты представления даны в одно мгновение и лишь рефлек­сия может их выделить по одному, или с Дестю де Траси, по­лагавшим, что они следуют друг за другом настолько быстро, что практически невозможно ни наблюдать за ними, ни уло­вить их порядок4. Именно эти сконцентрированные представ­ления нужно развернуть в предложениях: для моего взгляда, «свежесть присуща розе»; в моей речи я не могу избежать то­го, чтобы она ей предшествовала или следовала за ней 5. Если бы ум был способен выражать идеи так, «как он их воспри-