|
Буржуазія съ т?хъ поръ усердно эксплуатируетъ этотъ принципъ. Законъ и представительное правительство вотъ все, что дала философія XIX в?ка — этого в?ка буржуазіи. Буржуазія пропов?дывала свою философію въ школахъ, создала свою науку, свое искусство; она всюду вводила законъ, какъ ханжа суетъ свои молитвы. Ея усердіе и энергія довели народъ до того, что въ моментъ пробужденія своего сознанія, стремясь къ свобод? и уничтоженію всякой власти, онъ обращается къ своимъ правителямъ съ просьбой поддержать его преобразованіемъ законовъ, созданныхъ этими же самыми правителями. Но за посл?днее стол?тіе настроеніе умовъ сильно изм?нилось. Все чаще и чаще встр?чаются люди, которые отказываются подчиняться Закону, если имъ не выяснять каково его происхожденіе, есть ли въ немъ необходимость, откуда взялось обязательство признавать его и подчиняться ему. Надвигающаяся революція — „Революція”, а не простое возстаніе, уже потому что въ наши дни возставшіе подвергаютъ своей критик? вс? основы современнаго общества и прежде всего тотъ фетишъ, которому оно поклоняется, — Законъ. Они анализируютъ происхожденіе закона и уб?ждаются, что въ его основ? лежатъ или богъ — это созданіе стихійнаго страха дикарей, — или кровавая поб?да, достигнутая огнемъ и мечемъ. Они изучаютъ характеръ закона и уб?ждаются, что отличительная черта его — неподвижность, косность, а не эволюція, между т?мъ какъ челов?чество развивается непрерывно. Они пытаются узнать, ч?мъ поддерживается законъ, и передъ ними предстаютъ ужасы византизма, жестокости инквизиціи, пытки среднихъ в?ковъ, ц?пи, палица, топоръ палача, темныя подземелья тюремъ, страданія, стоны, плачъ и проклятія. Въ наши дни — все то же: топоръ, ружье, веревка и тюрьма. Съ одной стороны, заключенный, посаженный подобно дикому зв?рю въ жел?зную кл?тку, доведенный до полнаго упадка умственныхъ и нравственныхъ силъ, съ другой — судья, лишенный всякаго челов?ческаго чувства, живущій въ мір? юридическихъ фикцій, посылающій людей на гильотину съ сладострастіемъ и холоднымъ спокойствіемъ сумасшедшаго, не сознающій даже, до какого паденія онъ дошелъ. Передъ нами ц?лое племя законодателей, издающихъ законы, не отдавая себ? отчета въ томъ, что они д?лаютъ, вотирующихъ законъ о санитарномъ состояніи городовъ, не им?я ни мал?йшаго понятія о гигіене, издающихъ приказы о вооруженіи войскъ, не зная ни одной системы ружей, обсуждающихъ реформы по народному образованію и воспитанію, не будучи въ состояніи дать порядочнаго воспитанія своимъ собственнымъ д?тямъ. Но, издавая законы вкривь и вкось, они никогда не забываютъ придумать наказанія для голышей, точно и опред?ленно р?шить вопросъ о тюремномъ заключеніи, ссылк? на каторгу и пресл?дованіи т?хъ, которые не подчиняются ихъ требованіямъ. Передъ нами тюремщикъ, идущій в?рными шагами къ потер? всякаго челов?ческаго чувства, жандармъ, дрессированный не хуже гончей собаки, сыщикъ, любующійся своими д?яніями, доносъ возвеличенный въ доблесть, развратъ, возведенный въ систему. Самыя гнусныя стороны челов?ческой природы, самые низкіе пороки поддерживаются и поощряются для торжества Закона. — 95 —
|