|
1 Одной из причин быстрого обольщения которого знакомыми понаслышке инвективами в адрес «логоцентризма» стала привычка: привычка читать между строк, а средством по-настоящему глубокого интеллектуального общения считать самиздат — чем не реализующий в наглядной форме различание аппарат? [418] Конечно, невозможно, да и не имеет смысла, пытаться начать знакомство с творчеством Деррида с нуля, но определенная деконструкция уже накопленных штампов представляется все же необходимой. И предлагаемый нами рецепт (как ни странно это звучит в контексте дерридианской мысли) — возвращение к истокам. Возвращение к началу, к 1967 году, когда почти одновременно появились две большие книги известного лишь узкому кругу посвященных молодого философа. Две первые большие книги всемирно известного философа. Но для начала — немного предыстории. Начинать знакомство с мыслителем с деталей его биографии — шаг рискованный даже на лишенном слова privacy языке, но... С одной стороны, сам Деррида пишет о важности биографического начала для творчества философа в «Отобиографиях», рассуждая о «кромке между произведением и жизнью, системой и ее субъектом»: «Эта кромка [...] ни активна, ни пассивна, ни вне, ни внутри. Более того, она не есть тончайшая линия, неразличимая или неразделимая черта между загоном философем с одной стороны и, с другой, "жизнью" уже опознаваемого под своим именем автора. Делимая кромка эта пересекает оба "корпуса", свод и тело, сообразно законам, о которых мы только начинаем догадываться». С другой, вышедшая в 1991 году книга Джеффри Беннингтона «Жак Деррида» — симбиоз исследования англичанина с автобиографическими фрагментами, написанными самим философом — содержит в качестве приложения краткую биографию Ж. Д., которую тем самым можно считать почти официальным документом2. Итак, будущий философ родился 15 июля 1930 года в алжирском городе Эль-Биар неподалеку от Алжира в еврейской семье, и, хотя в его окружении и воспитании не было специфически еврейских черт, он с самого начала чувствовал определенную (причем двойную — по происхождению и месту рождения) отчужденность от европейских традиций. Это ощущение было закреплено в годы петэновского режима, когда Ж. Д. оказался исключен по причине своей национальности из лицея и воочию столкнулся с разнообразными проявлениями антисемитизма. Несмотря на, скажем, переменные успехи в учебе (в частности, получение бакалавриата со второй попытки), юный лицеист, зачитывающийся Ницше и Камю, Бергсоном и Сартром, мечтает о «литературе». К девятнадцати годам он, однако, знакомится с произведениями Кьеркегора и Хайдеггера и «выбирает» философию; в этом возрасте он впервые покидает Алжир и посещает Францию, где в ближайшие три тяжелейших, исполненных одиночества и ощущения утраты года ему предстоит обучение в kh?gne, знаменитых подготовительных курсах к поступлению в кузницу французской интеллектуальной элиты, «Эколь нормаль сюперьер», куда он в конце концов и поступает. «Школьные» успехи опять обходят Ж. Д. стороной, хотя его талант для всех очевиден. Здесь он, в частности, посещает лекции восходящей звезды, Мишеля Фуко, с которым у него устанавливаются дружеские отношения. Студентом пишет свою первую работу, посвященную «проблеме генезиса в философии Гуссерля». Испытывает сильное воздействие Хайдеггера и, частично под влиянием Фуко, Бланшо; с увлечением читает Джойса. По окончании «Эколь» и после военной службы начинает карьеру преподавателя — сначала в лицее, потом — 392 —
|