Письмо и различие

РАЗЛИЧАНИЕ

Итак, я буду говорить о букве.

О первой, коли верить алфавиту и большинству рискнувших к нему обратиться размышлений.

Итак, я буду говорить о букве а, той первой букве, которую пока­залось необходимым ввести кое-где в написание слова различение — difference; причем в ходе письма о письме, письма также в письме, чьи различные траектории, как оказывается, в некоторых совершенно определенных точках все проходят через нечто вроде грубой орфог­рафической ошибки, через уклонение от управляющей письмом орто­доксии, от управляющего написанным и сохраняющего его в подоба­ющем виде закона. Это уклонение от правописания всегда можно бу­дет de facto или de jure стереть или свести на нет и, сообразно анализируемым всякий раз случаям, возвращающим, правда, к одно­му и тому же, найти его грубым, неподобающим, или даже, если сле­довать наиболее простодушной гипотезе, забавным. Наперед признан­ной и назначенной, словно предписанной немой иронией, неслыши­мым смещением этой буквенной перестановки, остается будущая выгода от того, что стараешься тем самым обойти подобное правона­рушение молчанием. Всегда можно будет действовать так, будто все это не приводит ни к каким различениям. Что касается этого безмол­вного уклонения от правописания, я должен теперь же заявить, что сегодня намерен не столько оправдываться, и еще менее извиняться за него, сколько усугубить с определенной настойчивостью его игру.

Извинить меня взамен нужно, если я сошлюсь, по крайней мере неявно, на те или иные тексты, которые рискнул опубликовать. Дело в том, что я как раз и хотел бы попытаться — в некоторой степени и несмотря на то, что в принципе и в конечно счете это по существен­ным правовым соображениям невозможно — собрать в пучок различ­ные направления, в которых я смог использовать или, скорее, попус­тительствовал неографизмом тому, что предварительно назову сло­вом или понятием различание, хотя оно, как мы увидим, буквально не является ни словом, ни понятием. Я придерживаюсь здесь слова пучок

[377]

по двум причинам: с одной стороны, речь пойдет не, хотя я мог бы сделать и это, об описании истории, пересказе ее этапов, от текста к тексту, от контекста к контексту, с демонстрацией всякий раз эконо­мики, предопределившей это графическое расстройство; а об общей системе такой экономики. С другой стороны, слово пучок кажется, собственно, более подходящим, чтобы отметить, что предлагаемая группировка обладает структурой спутанности, тканья, переплетения, которое позволяет разойтись различным нитям и различным линиям смысла — или силы — и при этом готово связать другие из них.