Голос и феномен

[112]

порождением создавалось живое Теперь, должен, для того чтобы быть Теперь и удерживаться в другом Теперь, дей­ствовать сам, без помощи чего-либо эмпирического, но с новой первичной актуальностью, в которой бы он стано­вился не-Теперь, прошлым Теперь, — этот процесс действи­тельно является чистым самоотношением, в котором То же

[113]
самое является Тем же самым только испытывая влияние другого, только становясь другим Того же самого. Это само­отношение должно быть чистым, так как на первичное вос­приятие не воздействует ничего другого, кроме него самого, посредством абсолютной «новизны» другого первичного восприятия, которое является другим Теперь. Как только мы вводим определенное бытие в описание этого «движе­ния» , мы говорим метафорически; мы говорим о «движении» в тех самых терминах, которые движение и делает возмож­ными. Но мы всегда уже дрейфовали в онтической метафо­ре, и темпорализация является здесь корнем этой метафо­ры, которая только и может быть первичной. Само слово «время», как оно всегда понималось в истории метафизи­ки, — это метафора, которая в одно и то же время и пока­зывает и скрывает «движение» этого самоотношения. Все понятия метафизики— особенно понятия активности и пас­сивности, воли и безволия, а, следовательно, понятия отно­шения и самоотношения, чистоты и нечистоты и т. д. — прячут странное «движение» этого различия.

Но это чистое различие, которое конституирует само­присутствие живого настоящего, с самого начала вводит в самоприсутствие всю нечистоту мнимо выводимого из него. Живое настоящее исходит из неидентичности самому себе и из возможности ретенционального следа. След не явля­ется атрибутом, мы не можем сказать, что само живое на­стоящее им «изначально является». Бытие-первичное долж­но быть помыслено на основании следа, а не наоборот. Это архиписьмо действует в источнике смысла. Смысл, будучи по природе темпоральным, как признает Гуссерль, никог­да не есть просто присутствующее, он всегда уже вовлечен в «движение» следа, т. е. на уровень «значения». Он всегда уже истек из себя в «выразительный слой» переживания. Так как след является интимным отношением живого настоя­щего к своему внешнему, открытостью внешнему вообще, сфере не «своего собственного» и т. д.. то темпорализация смысла с самого начала является «пространственной». Как только мы допускаем пространственность и в качестве «ин­тервала» или различия, и в качестве открытости внешне-