Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

В другом сочинении тот же мыслитель набрасывает некото­рые черты этого различия. «Уже не раз указывалось, как сильно

1

отличается от геометрического пространства, от пространства Эвклида система наших пространственных ощущений, про­странство, если так можно выразиться, физиологическое. [...] Іеометрическое пространство повсюду и во всех направлениях одинаково; оно беспредельно и бесконечно (в смысле Римана). Зрительное же пространство предельно и конечно и даже, как это показывает созерцание приплюснутого «небесного свода», имеет неравное во всех направлениях протяжение. Уменьшение размеров тел при удалении, а равно и увеличение их при при­ближении, сближают зрительное пространство скорее с некото­рыми представлениями метагеометров, чем с пространством Эвклида. Разница между «верхом» и «низом», «передом» и «за­дом» и—если быть точным—«правым» и «левым» существует как для осязаемого пространства, так и для зрительного. Для пространства же геометрического такой разницы нет»53.— Пространство физиологическое не однородно, не изотропно — это сказывается в различной оценке угловых расстояний, в раз­личных расстояниях от горизонта, в различной оценке длин подразделенных и неподразделенных, в различной тонкости восприятия различными местами ретины и т. д. и т. д.54

Итак, можно и должно сомневаться, чтобы наш мир был в эвклидовском пространстве. Но если бы это сомнение и устра­нить, то тем не менее мы наверное не видим и вообще не воспринимаем эвклидо-кантовского мира,—мы о нем лишь рассуждаем по требованиям теории,как о видимом. Между тем дело художника писать не отвлеченные трактаты, а картины,— т. е. изображать то, что он действительно видит. Видит же он, по самому устройству зрительного органа, отнюдь не кантовский мир и, следовательно, изображать должен нечто отнюдь не подчиняющееся законам эвклндовской геометрии.

Во-вторых: ни один человек, сущий в здравом уме, не считает свою точку зрения единственной и признает каждое место, каждую точку зрения за ценность, дающую особый аспект мира, не исключающий, а утверждающий другие аспек­ты. Одни точки зрения более содержательны и характерны, другие менее, притом каждая в своем отношении, но нет точки зрения абсолютной. Следовательно, художник старается посмо­треть на изображаемый им предмет с разных точек зрения, обогащая свое созерцание новыми аспектами действительности и признавая их более или менее равно значительными.

В-третьих: имея второй глаз, т. е. имея сразу по меньшей мере две различных точки зрения, художник владеет посто­янным коррективом иллюзионизма, ибо второй глаз всегда показывает, что перспективность есть обман, и притом обман неудавшийся. А кроме того, художник видит двумя глазами больше, чем мог бы видеть одним, и притом каждым глазом