Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

Но допустим временно: условия перспективности удовле­творены всецело, а следовательно — и в произведении осуще­ствлено в точности перспективное единство. Образ мира, дан­ный при таких условиях, походил бы на фотографический сни­мок, мгновенно запечатлевший данное соотношение светочувствительной пластинки объектива и действительности. Отвлекаясь от вопроса о свойствах самого пространства и о психофизических процессах зрения, мы можем сказать, что в отношении к действительному созерцанию действительной жизни этот мгновенный снимок есть дифференциал, и притом дифференциал высшего, по меньшей мере, второго порядка. Чтобы по нему получить подлинную картину мира, необходимо несколькократно интегрировать его, по переменному времени, от которого зависят и изменения самой действительности, и процессы созерцания, и по другим переменным,—изменчивой

1

апперцептивной массе и т. д. Однако, если бы и это все было сделано, то тем не менее полученный интегральный образ не совпал бы с истинно-художественным вследствие несоответст­вия подразумеваемого в нем понимания пространства с про­странством художественного произведения, организуемым как самозамкнутое, целостное единство.

Не трудно узнать в таком художнике-перспективисте олице­творение пассивной и обреченной на всяческую пассивность мысли, мгновенно, словно украдкой, воровски подглядывающей мир в скважину субъективных граней, безжизненной и неподвиж­ной, неспособной охватить движение и притязающей на боже­скую безусловность именно своего места и с в о е г о мгновения выглядывания. Это — наблюдатель, который от себя ничего не вносит в мир, даже не может синтезировать разрозненные впечат­ления свои, который, не приходя с миром в живое соприкоснове­ние и не живя в нем, не сознает и своей собственной реальности, хотя и мнит себя, в своем горделивом уединении от мира, последней инстанцией и по этому своему воровскому опыту конструирует всю действительность, всю ее, под предлогом объективности, втискивая в наблюденный ее же дифференциал. Так именно возникает на возрожденческой почве мировоззрение Леонардо — Декарта — Канта; так же возникает и изобразитель­ный художественный эквивалент этого мировоззрения—пер­спектива. Художественные символы должны быть здесь перспек­тивны потому, что это есть такой способ объединить все пред­ставления о мире, при котором мир понимается как единая, нерасторжимая и непроницаемая сеть канто-эвклидовских отно­шений, имеющих средоточие в Я созерцателя мира, но так, чтобы это Я было само бездейственным и зеркальным, неким мнимым фокусом мира. Иными словами, перспективность есть прием,с необходимостью вытекающий из тако­го мировоззрения, в котором истинною осно­вою полуреальных вещей-представлений при­знается некоторая субъективность, сама лишенная реальности. Перспективность есть выражение меонизма и импер-сонализма. Это-то направление мысли обычно и называется натурализмом и гуманизмом,—то, что возникло с концом сред­невекового реализма и теоцентризма.