Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

Вам известны, конечно, продолжительные и ожесточенные споры средневековья между номиналистами и реалистами, ко­гда делались и попытки к их примирению,—но неудачные, ибо они стояли на совершенно предмету чуждой почве схоластики и рационализма.

В Церкви Восточной споры варлаамитов и паламитов также не решили вопроса научно и догматически, а только канонически, на поместных соборах. Но тут нужен не ка­нон, а догмат, коего пока нет.

Мне суждена жизнь в эпоху подъема волны материалистиче-ско-рационалистическо-номиналистической. Но есть признаки начинающегося возрождения идеализма-реализма-мистицизма.

Притом предстоит всероссийский собор.

1

Ввиду всего этого вопрос, поднятый афонитами, я считаю весьма своевременным для всеобщего обсуждения. Он может дать повод к перенесению спора об имени Иисус в общедог­матические области и вызвать попытки, если не к решению, то хотя к уяснению исконного спора (надо заметить, что эти противоположности есть и в искусстве—живописи, музыке, литературе,— да и вообще во всем—в том или ином виде).

В частности, об имени Иисус и о молитве Иисусовой.

Отеческие цитаты непререкаемо удостоверяют истинность и православность защитников имени и молитвы. Некоторые, быть может, неудачны и представляют натяжки.—Можно най­ти другие и в большем числе. Но правда на стороне апологета.

Главными местами из Н<ового> 3<авета> могут служить Мф. 7, 22 и особенно Лк. 9, 49—50. Догматически я понимаю и толкую так:

Слово всякого языка и во всяком виде, пока оно живо и произносится устно или умно, есть, конечно, отражение идеи и имеет реальную связь с идеей,—а идея—тоже реаль­ность, имеющая иипостасное бытие. Пример: рус. «бла­го, евр. ЗІ0> гРеч. то ??????» и т.д.,—это слова,— затем «идея—благо». И наконец, «Благо-Бог, триипостасный». Также и имя «Иисус», евр., а рус. «Бог-спасение», или «Бог-Спаситель», или «Богочеловек»,—идея Богочеловека и ипостась Богочеловека. Спаситель Богочеловек может именоваться на бесчисленном множестве языков, живых, мертвых и будущих,—и бесчисленное количество раз—телесно и духовно. И все эти бесчисленные слова-имена имеют свою реальность и ипостасность, как в произно­сящем субъекте-человеке, так и в произносимом объекте-Богочело­веке. Кто бы, когда бы, как бы ни именовал Спасителя, именующий каждый раз вступает в такое или иное отношение реальное к именуемому. Я хочу сказать: раз известное слово-имя соединено с известною идеею и ее отражает в себе, то, пока эта связь есть (а она не может не быть, ибо слово есть принадлежность существа разумного), необходимо бывает и реально-ипостасное отношение субъекта-лица, произносящего слово, к идее, коей носителем является объект-произносимый, тоже лицо. Таким образом субъект (лицо, ипостась), произносящий слово «Иисус», или «Богочеловек», или «Бог-Спаситель»,— необходимо вступает в то или иное отношение реальноек идее и ипостаси Богочеловека.