Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 1

7. Тут в лингвистическом анализе слова подтверждается каббалистическое и александрийское, преимущественно Фило­на-Иудея, учение 12, а чрез него и многих святых отцов о ? ? о -я к о с ? и смысла Священного писания. А именно, согласно этой герменевтике, каждое место и слово Писания имеет значение, во-первых, чувственно-буквальное, во-вторых, отвлеченно-нра­воучительное и, в-третьих, идеально-мистическое, или таинст­венное.

Действительно; но не только Писание, но и всякое удачное слово имеет три соотнесенных между собой слоя, и каждый может подвергаться особому толкованию. В удачной речи целе­сообразна не только семема, смысл ее, но и внешняя форма по обеим своим сторонам, и находится в теснейшей связи с предметом речи. Толковнику надлежит, конечно, углу­биться во все три напластования толкуемого места. Тогда и по­лучится, что известному ряду впечатлений соответствует ряд понятий-представлений, а этому последнему—ряд идей.

Усвоение читаемого или слушаемого происходит одновре­менно на трех различных этажах: и как звук, вместе с соот­ветственным образом, и как ? о н я ? и е, и, наконец, как трепет­ная идея, непрестанно колышущаяся и во времени много­образно намекающая о надвременной полноте. Каждый из этих рядов порождается особой духовной деятельностью: мышлени­ем психологическим, драматическим и, как называют иногда, логическим, хотелось бы думать—от ?????13, или чувственно­стью, рассудком и разумом. Эти три духовные функции соот­ветствуют тому, что Филон называл действительностями тела, души и духа. А внимательное пользование ими есть условие поэзии как символической, когда слово, гармонически развитое в трех своих сторонах, воздействует на весь духовный орга­низм, поддерживая каждое свое действие двумя другими.

8. Каждый из трех моментов слова есть сам некоторое направление духовной деятельности, и многообразие раскры­вающегося здесь весьма велико. На каждом этаже своего строе­ния слово есть мир.

Рассмотрим для примера одно слово, самое заурядное, но более внимательно, чтобы убедиться, как много дается нам в каждом слове, хотя бы мы и не усваивали всего сознательно.

1

Обратимся к фонеме. Вникнуть в нее — значит рассмот­реть, во-первых, то чувство усилия, которым артикулируются голосовые органы, и шире — все тело, ибо, в сущности, говорим мы не гортанью и языком только, но и всем телом. Так, одно слово произносится легко, другое—трудно, одно—приятно, другое — неприятно; самая артикуляция вызывает иногда соот­ветственное содержанию слова настроение, например, у л ы б -к а как артикуляция заставляет улыбнуться. Во-вторых, необхо­димо вглядеться в артикуляционные сокращения мускулов и все сопутствующие физиологические процессы, равно как и пережи­вание их в виде известных добавочных чувствований, при­дающих особый тон нашему волевому импульсу. Такова, на­пример, неподатливость известного рода артикуляций, приятное или неприятное ощущение, вызываемое артикуляцией, и т. д.14 Наконец, в-третьих, необходимо рассмотреть самые звуки, испускаемые голосовыми органами, в результате ар­тикуляции; и, в-четвертых, слуховые впечатления от этих зву­ков, поскольку слышание звука — как слушающим, так и самим говорящим—есть сложный психофизиологический акт.