|
Чрезмерная Естественно, что в этой мутной воде ис-упрощенностъ торического незнания легко было ловить еще недавних ИЗЛЮблеННЫХ рыб ЭВОЛЮЦИОННОЙ ДОКТрИ- представлений ны. И это делалось не только легко, но о начатках и довольно правдоподобно. Ведь при античнойфило- незнании чего-либо незнаемое пред-софии и антич- ставляется элементарным и несложным,— ной религии опрощенно. Давно ли в химии казалось, что атом — воистину й-?????, неделимый, безусловно-простой? Давно ли амеба с клеточкою в биологии почитались за бесструктурные комочки протоплазмы? Но теперь, когда исследованы тот и другая, они представляются столь сложными, столь содержательными, что в итоге мы не знаем, в чём же их преимущество простоты пред иными объектами исследования: пред бесконечностью вторгающейся отовсюду иррациональности всякая конечная рациональность оказывается чистым нулем. Мы живем над пучиною огненной лавы, лишь прикрытою тоненькой корочкой «опознанного»; какая беспечность рассчитывать на спокойствие рационалистического миро-воззрения! Но в известные эпохи и в науке бывают свои мессины5*: то напоминает о своей бесконечной мощи иррациональное. Так — и в изучаемом нами предмете. Античное мышление,— как казалось, вот только что перешедшее порог истории и, следовательно, только-только что родившееся на свет,— античное мышление являлось исследователю как что-то в высшей степени примитивное, элементарное, наивное,— как то, в чем части еще не дифференцировались, структура чего подобна первобытной слизи Геккеля6* и что не требует в отношении себя слишком большой тщательности исследования («Слизь слизью, и нечего там больше смотреть!»). Понятно и то, что при таком опрощенстве 1 мысли никакая необходимость не толкала исследователя к подробному и детальному уяснению себе систем древнейшей эллинской философии. Их принимали чересчур простыми или же (если хотели замолвить слово в пользу философии вообще), оставляя их чересчур опрощенными по форме, с большею или меньшею произвольностью вкладывали в системы современное исследователям содержание, сдабривая и приправляя их концепциями: то научными, то метафизическими, то мисти-ко-теософскими — смотря по вкусу. Вот как, приблизительно, начиналась краткая история античной философии: «Первыми философами были ионяне. Размышляя о причинах сущего, они старались определить то вещество, из которого все происходит. Фалес принимал за такое начало вещей воду, Анаксимандр — беспредельное, Анаксимен — воздух» и т. д. — 52 —
|