Сочинения в четырех томах. Том 2

Приступая к печатанию ряда очерков,— круга лек­ций, имеющих задачею обследовать то сочленение ан­тичной мысли, где эллинская философия органически прикрепляется к эллинской религии,— эпоху эллинского Возрождения ?І-го века,— автор считает нелишним ука­зать некоторые черты, определяющие природу лекции вообще.

Итак, что же такое «лекция»? — Это, прежде всего,— особый род словесных произведений дидактичес­кого, т. е. учебного (не ученого), характера. Но ведь учебник, хотя бы его читали с кафедры, не станет от того ни лекцией, ни курсом лекций. Отношение учебни­ка к курсу лекций можно приравнять с отношением ме­

1

ханизма к организму. В то время как первые члены этой пропорции построены по заранее разработанному плану, обдуманному до мельчайших подробностей и внеш­нему для осуществляющего этот план материала, и по­тому именно в совершенстве («с точностью механизма») выполняют свое назначение — правда, в заранее очер­ченном круге, и притом незначительного диаметра,— вторые члены пропорции характеризуются непринуж­денностью и свободою своего построения и именно по­этому имеют многообразное, заранее непредопределимое функционирование, но зато неспособны к совершенной отчетливости своих действий («живой человек — не ма­шина»); их рост есть творчество, являющее себя в каждой подробности их структуры, тогда как учебник и механизм, собственно говоря, даже не растут, а лишь бывают складываемы, составляемы из заранее изготовленных частей. Напротив, при строгой выдер­жанности общего направления, общего течения, общего плана мысли, в курсе лекций она, однако, не идет прямолинейно, вся целиком укладываясь в ту или иную рациональную формулу, но, подобно живому су­ществу, выращивает свои органы, руководствуясь каж­дый раз выясняющимися в самом ходе работы требова­ниями. В этом смысле не неуместно было бы назвать идеальную лекцию родом собеседования, родом беседы в среде духовно-близких друг к другу лиц. Лек­ция — это не проезд на электрическом трамвае, неук­лонно влекущем нас вперед по заранее настланным рельсам и доставляющем скорейшим образом к цели, а прогулка пешком, экскурсия,— правда, с определен­ным конечным пунктом или, скорее, с определенным общим направлением пути, но без предъявляемого требования прийти и только прийти к нему, и притом по определенной дороге. Для гуляющего важно идти, а не только прийти, и он идет себе не уторопленным шагом. Заинтересовавшись каким-нибудь камнем, дере­вом или бабочкой, он останавливается, чтобы рассмот­реть их ближе и внимательнее. Иногда он оглядывается назад, созерцая пейзажи, или (случается и так!) возвра­щается на пройденный путь, вспомнив, что недосмотрел что-нибудь поучительное. Боковые дорожки, даже полное бездорожье чащи манят его своею романтическою таин­ственностью. Одним словом, он гуляет, чтобы подышать чистым воздухом и пожить созерцанием, а не для того, чтобы возможно скорее достигнуть, запыхавшись и за­пылившись, намеченного конца путешествия.