Сочинения в четырех томах. Том 2

Хотя бы только в силу сказанного, рецензент не ви­дит со своей стороны нужды выступать с разбором цен­тральной предпосылки А. М-ча: этот разбор был бы от­рицанием пути А. М-ча. Но если путь, приводящий

1

к благому концу, сам по себе есть, в отношении к своему концу,— благо, то можно сказать, что в каком-то смысле в экономии духовной жизни А. М-ча благо — и этот путь его, который надо было пройти, чтобы вера стала осознанной и тем укрепленной. Сочинение А. М. само есть живое, имманентное отвержение возможных со­блазнов; вот почему можно примириться с отсутствием критики их — святоотеческой. Диалектичность или, как говорит сам А. М., «динамичность», т. е. движение мысли в его сочинении, ведет к непосредственности и яркости того, что в данном месте сочинения высказывается, и даже к некоторой гиперболичности суждений о рас­сматриваемом в данный раз вопросе. Эта преувеличен­ность и, так сказать, переразвитие частей в сочинении систематическом было бы безвкусием; но при изображе­нии процесса душевной жизни каждая наличная сту­пень, каждое наличное состояние мысли и должно быть изображено в его еще не успевшей ограничиться другими состояниями силе и непосредственности. Вот почему мне представляются очень характерно и удачно выра­женными те гиперболические похвалы кенотизму, кото­рые расточает он в первой половине своего сочинения и которые, из устного разговора Автора, объясняются «личным свойством его характера» и «его экспансивно­стью», т. е. должны, следовательно, рассматриваться не как окончательная оценка кенотизма, не как, по вы­ражению Автора же, «статическое» суждение, а как тезис, имеющий быть преодоленным и стертым в дальнейшем: «нам хотелось бы освободиться и от тех немногих прак­тических идей, которые свойственны» системе кено­тизма (стр. 96), с преувеличенною скромностью замечает А. М.,— с преувеличенною, ибо «освобождение от немно­гих практических идей» заключается не более не менее как в признании нового откровения, разрушающего те позитивистические грани духа, в утверждении которых — весь смысл кенотических теорий. И, воспользовавшись, для разрушения натурализма, услугами этих теорий, А. М. раскланивается с ними на конце своего отрица­тельного пути и у входа в собственную концепцию, не без иронии заявляет в их сторону: «Христианство понимается здесь как новое сравнительно с миром, аб­солютное откровение божественной жизни или «славы Божией в ничтожестве. Христос, по этому пониманию, истинный», природный Сын Божий, явившийся в уни­чижении сына человеческого... Несмотря на все совер­шенство этой системы, мы отступаем, однако, от ее