Сочинения в четырех томах. Том 2

Но особенно блистательное явление славы в Преоб­ражении Господнем, когда апостолы «убуждшеся видеша славу Его» (Лк. 9, 32), было, как должно быть известно А. М-чу, предметом долгих и ожесточенных догматиче­ских споров ХГ? в.; итог их — анафематизмы на Варлаама и Акиндина13* — решительно возбраняют понимать свет Фаворский как только символическое выражение Славы Господней, как «кратковременную антиципацию нового состояния обоженной твари» (стр. 288), но требуют видеть в нем «несозданную и присущую естеству [Божиему] благодать и просияние и энергию, из этой божественной сущности нераздельно вечно исходящую — ???????? ??? ??????? ????? ??? ???????? ??? ?????????, ?? ????? ??? ????? ?????? ????????? ??? ?????????» (Против Варлаама и Акиндина, анафематизм 1-й. ?. И. Успенский, Синодик в неделю православия [Записки Император­ского Новороссийского Университета, т. 59, 1893, стр. 436]). «Тем же, кто мудрствует и глаголет, что свет, просиявший от Господа при Божественном его Преоб­ражении, был мечтание <т. е. субъективно-психоло­гическое явление> и тварь <т. е. результат объектив­ных, но тварных, напр. физико-химических, процессов>

1

и кратковременный призрак, вскоре разрушившийся» <т. е. какой-нибудь феномен вроде, напр., астрального света или Ы-лучей>, тем то же соборное постановление провозглашает анафему: «???? ???????? ??? ??????? ?? ?????? ??? ??? ?????? ??? ??? ????? ????? ????????????? ??? ???? ???????? ??????? ??? ?????? ??? ????? ??? ????? ????? ??? ???????? ?????????... ??????? ?'* (там же, стр. 436). Но, раз так, то, следовательно, слава по Вос­кресении не «принципиально» превосходит славу Пре­ображения, не относится к этой последней, как сущ­ность к своему символу, но с нею однородна (хотя, может быть, и превосходит ее в степени и силе). Не потому, что прославление еще не было «окуплено» смертию Господа, оно было ограничено в степени, как в наиболее благоприятном для А. М-ча смысле можно толковать его термин «антиципация», но потому, что ученики Хри­стовы не могли бы вынести блеска еще большей славы, <— не из-за Господа, а ради учеников>. «Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый ученикам твоим славу твою, якоже можаху: да возсияет и нам грешным свет твой присносущый» (Тропарь Преображению) и «На горе преобразился еси, и якоже вмещаху ученицы твои, славу твою, Христе Боже, видеша...» (Кондак Пре­ображению).

Итак, попытка заградиться от лучей славы Христовой, хотя бы по сю сторону от Воскресения Его, не может считаться удавшейся А. М-чу. Опрокинув теорию кено­зиса, падает и его полу-мера, а вместе с падением по­следней рушится и вся теория Воскресения как «принципиального» откровения славы Божией, сущест­венно отличного от откровения в уничижении. Воскре­сение Христово действительно есть «откровение прин­ципиально новое», но не онтологически, а психологически — для самого А. М-ча и поклонников теории кенозиса. Недостаточное откровение в уничижении — по теории кенотиков — покрывается избыточествующим открове­нием славы, по теории А. М-ча. Обе эти идеологии, сложенные вместе, дают в сумме идеологический нуль; но нуль этот не бесценен. Он лишний раз показывает, что церковный догмат Боговоплощения не нуждается в идеологических надстройках, застящих истину, а не уясняющих ее *.