Философия как история философии

322

Немецкая классическая философия

при всей своей очевидной противоположности эмпиричес­кому Я, присутствует в глубинах его сознания, хотя и бесконечно возвышается над ним. Эмпирическое Я, по­скольку оно возвышается до интеллектуального созерца­ния, т. е. созерцания абсолютного Я, освобождается тем самым от оков чувственно воспринимаемой реальности, осознает ее как мнимую реальность, ибо действительную реальность образует свободное, творческое, абсолютное Я.

Теперь становится ясно, что интеллектуальное созер­цание не есть просто созерцание абсолютного Я, не есть также акт мышления, а представляет собой волевой акт, действование (Tathandlung) практического разума, акт свободы. «Мы, — говорит Фихте, — не потому действу­ем, что познаем, а познаем потому, что предназначены действовать; практический разум есть корень всякого разума»18. Это положение Фихте прямо указывает на то, что его понимание отношения между теоретическим и практическим разумом существенно отличается от кан-товского. По учению Канта, практический разум есть чи­стое нравственное сознание, основой которого является не познание, а сознание долга, голос совести, присущей каждому человеческому существу даже тогда, когда он поступает безнравственно. Кант, правда, говорит о при­мате практического разума по отношению к теоретичес­кому разуму, и Фихте, конечно, исходил из этого прин­ципа. Однако у Канта примат практического разума над теоретическим означает лишь то, что теоретически не­разрешимые вопросы находят свое моральное (только моральное!) разрешение в сфере практического разума.

Фихте, разумеется, включает нравственность в по­нятие практического разума, но не ограничивается этим; понятие практического разума становится у него сино­нимом практики, охватывающей все познание, все сфе­ры человеческой жизни, не только личностной, но и об-

Фихте И. Г. Соч. Т. 2. С. 167.