Феномен человека - вчера и завтра

Уникальные свойства нового средства экспрессии стали предметом размышлений, когда их “прочитывали” в контексте дзэн, айкидо и классической философии. В итоге голография получает в этом своем прикладном аспекте ранг искусства нашей эпохи. Она представляет ошеломляющую метафору нашего двухтысячелетнего логического понимания реальности. Голография вышла за пределы классического просцениума, вырвалась из узких эталонов категорий мышления, установленных в западном мире Аристотелем, Ньютоном и другими предшествующими Эйнштейну королями философии. Именно Эйнштейн показал значение теории относительности; и хотя физика не отбросила представления о веществе, самые неуловимые элементарные частицы стали интерпретироваться как система отношений или взаимодействий. Интерференционные узоры, возникающие в голографической записи, являются прекрасной иллюстрацией интерференционной (волновой) природы всех вещей и мышления.

Голограмма дает новое описание действительности, которое можно назвать “целостным порядком” (Д. Бом). Она объясняет организацию и функционирование нашего мозга, когда зрительная и слуховая системы вынуждены разлагать сложные волновые формы на составные компоненты (выше уже шла речь об этом). Это новое описание мира, используемое в искусстве, перекликается с восточным пониманием красоты (не будем забывать, что искусство представляет собою концентрацию красоты). Танидзаки Дзюнъитиро говорит в эссе - “Похвала тени”: “Мы, люди Востока, создавая “тень”, творим красоту в местах самых прозаических... мы считаем, что красота заключена не в самих вещах, а в комбинации вещей, плетущей узор светотени” [22]. Как раз синтез представлений иэстетических ценностей и позволяет по-новому “увидеть” мир и соответственно действовать человеку.

Другая инновация состоит в широком применении компьютерной графики, несущей новое понимание красоты и новое миропонимание вообще. Такого рода произведения искусства “схватывают” изменения некоторых математических величин, поддающихся физическому измерению (компьютерные произведения искусства представляют собой тончайшие узоры). “Эти изменения происходят в соответствии с простыми и ясными правилами, похожими на законы природы, — отмечает Г. Айленбергер, - тонкая структура этих узоров выражает тот факт, что мельчайшие отклонения в начале движения могут привести к гигантским различиям” [23]. Это значит, что малые причины вызывают большие следствия.

Компьютерная графика “высвечивает” так называемый детерминированный хаос; ее красота связана с хаосом. Эта красота показывает в компьютерных узорах (фракталах) свободу, которая лежит в основании нелинейных природных систем (хотя никакой случайности в нелинейных системах нет, ибо речь идет о детерминированном хаосе). Тогда вполне понятно следующее утверждение: “наше ощущение прекрасного возникает под влиянием гармонии порядка и беспорядка в объектах природы - тучах, деревьях, горных грядах или кристалликах снега” [24]. Следовательно, подобного рода понимание красоты неразрывно связано с интерпретацией человека как монады (о чем уже шла речь в первой главе). Иными словами, искусство с его символами вносит неоценимый вклад в творчество индивида и показывает его в новом освещении.