Феномен человека - вчера и завтра

Однако церковь в своем милосердии всегда готова принять с распростертыми объятиями еретика, много раз изменившего вере, наложить на него покаяние, чтобы дать ему возможность обрести вечную жизнь, но кротость к одним не должна исключать строгости к другим. Так, каждый вероотступник, кающийся в своих заблуждениях и отрекающийся от них в первый раз, должен быть подвергнут покаянию; но если он снова впадет в ересь, то хотя на него и можно наложить покаяние, чтобы спасти его душу, он, тем не менее, должен быть казнен. «Такова политика церкви, -подчеркивает писатель С.Г. Лозинский, — и этой политике церковь следовала всегда, притом самым неуклонным образом» [37].

К каким же наказаниям присуждал своих «подопечных» трибунал инквизиции? В первую очередь, к епитимьям - от «легких» до «унизительных», затем к тюремному заключению, обычному или строгому, к галерам и, наконец, к отлучению от церкви и передаче осужденного светским властям для сожжения на костре. Следует отметить, что в подавляющем большинстве случаев эти виды наказаний сопровождались бичеванием осужденных и конфискацией их имущества. Понятно, почему массовые аресты еретиков, проходившие с изъятием их имущества, быстро превратили в начале XIII в. цветущие экономические районы типа Южной Франции в руины.

«Конечно, - отмечает Г.Ч. Ли, - было бы несправедливо говорить, что скупость и жажда к грабежу были главными двигателями, но нельзя отрицать, что эти низкие страсти играли видную роль... Все, занимавшиеся преследованием, всегда имели в виду материальную выгоду. Не заинтересованная материально, инквизиция не пережила бы первой вспышки фанатизма, породившего ее; она могла бы существовать в течение одного поколения, а затем исчезла бы и зародилась снова с возрождением ереси; и катаризм, против которого не было бы систематического и долгого преследования, мог избегнуть полного уничтожения. Но в силу законов о конфискации еретики сами сделались виновниками своего падения. Алчность и фанатизм подали друг другу руку в течение целого столетия были сильными двигателями жестокого, непрерывного и неумолимого преследования, которое выполнило свои планы и прекратилось только за отсутствием жертв» [38]. Приговор «священного» трибунала считался окончательным и обжалованию не подлежал. И хотя на протяжении своей многовековой истории священная инквизиция имела взлеты и падения, она всегда фанатично преследовала инакомыслящих.

И, наконец, последний элемент системы инквизиции — это аутодафе и костер. Вероотступников, упорствующих в своих заблуждениях, отказывающихся признать своп ошибки и примириться с церковью, еретиков-рецидивистов, осужденных заочно и затем пойманных, инквизиция отлучала от церкви и «отпускала на волю». Иначе говоря, церковь отрекалась от них и тем самым подписывала им смертный приговор. Обретенная таким образом «воля» обрекала осужденного не только на позорную смерть на костре, но и на вечную муку в «ином» мире. Имеются многочисленные описания того, как совершалась казнь, превратившаяся в повсеместно соблюдавшийся инквизицией ритуал.